Нумерация с хвоста. Путеводитель по русской литературе

Однако ж помимо собственно этнографии и социопатии в «Мезенцефалоне» есть кое-что еще – а именно, история о преображении. Рассказчик в конце – совсем другое существо. Сначала Бригадир из сисадмина, озабоченного наладкой оборудования и офисными интригами, превращается в свободного интеллектуала, ведущего диогенический образ жизни. Теперь (без паузы) второе действие: метаморфоз продолжается как намеренное расчеловечивание. Гомо сапиенс, уверен Бригадир-философ, – тупиковая ветвь природы, патологическая ошибка, созданная высшим интеллектом, пребывавшим не в лучшей форме: «пьяным Богом». В этот момент хроника запоя оборачивается манихейской поэмой о духовном эксперименте, о том, что, только распластавшись в грязи и сотворив с собой мерзость, можно дистиллировать душу; и чем окончательнее потерян человеческий вид, совесть, мозги, тем выше возносится дух, тем больше знает; известные мистические качели – но мало кто может описать катание на них так, чтобы голова пошла кругом у самого убежденного рационалиста и трезвенника.

Разумеется, Бригадир прежде всего хороший рассказчик, анекдотчик, «гонщик»; но секрет «Мезенцефалона» не в этом – что мы, про пьяных, что ли, баек не слышали? Несомненное тонизирующее воздействие текста основано на харизматичности, излучаемой рассказчиком, Бригадиром: титан, марафонец (в прямом и переносном смысле), еще один русский человек, которого и нужно посылать на любые rendezvous и никогда больше ни за что уже не волноваться. Такое ценишь – если не рассудком, то инстинктивно.

Святослав Логинов «Россия за облаком» «Эксмо», Москва

Скромный инженер Горислав Борисович, заблудившись однажды на прогулке и угодив не то в туман, не то в низкое облако, обнаруживает, что способен беспрепятственно путешествовать во времени; как это у него получается, он и сам не знает. Чаще всего он попадает в 60-е годы XIX века; отчаянно нуждаясь в непьющих соседях, хисторинавт вывозит из прошлого семью крестьян Савостиных, разоренных реформами 1861 года: воля обернулась для них смертью сына от голода. Из одной пореформенной России – в другую. В 1993-м и далее Савостины восстанавливают дыхание после перенесенного шока, но и там вскоре вступают в полосу кризисов: слишком уж отличаются они от среднестатистических соотечественников и через 130 лет тоже. Раз за разом к ним цепляются посторонние, намеревающиеся сделать Савостиных еще более свободными. Ближе к финалу возникает совсем неожиданная коллизия: о Савостиных и паранормальных способностях Горислава Борисовича узнает некий майор спецслужб – интеллектуал, русский шовинист, империалист и идеолог этнических чисток. С помощью отряда спецназовцев майор намеревается внедриться в 1863 год и «исправить ошибки истории» – и обеспечить России более удачный сценарий развития событий в ХХ веке. Стреляный Горислав Борисович не то что не патриот («Хотя патриотиечские идеи действительно вовсю используются негодяями, это не значит, что весь патриотизм следует отдавать им на откуп. Иначе честным людям будет негде жить»), однако понимает, что ничем хорошим этот десант не кончится, но слишком слаб, чтобы перечить спецслужбисту. Правда, вместо 1863-го он по-сусанински заведет его в эпоху динозавров…

У Святослава Логинова, человека с самым, может быть, богатым на сегодняшний день в России воображением, автора «Многорукого бога далайна» и «Света в окошке», весьма причудливая фантазия (а также способность изъясняться замечательным изобильным, рачительно состаренным языком: «Как следует подвыпив, Лопастовы завели было песни, но ни одной до конца допеть не смогли. Как всегда, в пьяном хоре сильнее того слыхать, кто на девятый глас козлоглаголит»), и было бы неправильно лишать читателя удовольствия узнать самому, что из всего этого получилось. «Россия за облаком» любопытна даже в качестве приключенческой выдумки о путешествиях во времени, но у комикса есть и философская подоплека. В романе смоделировано несколько ситуаций, каждый раз разрешающихся таким образом, что сомневаться не приходится: у России и людей, ее населяющих, есть судьба. Эта судьба трагическая, незавидная – но любая попытка что-либо форсировать и подкорректировать приведет к худшему положению дел. Коренную Россию, соль земли, олицетворяет семья Савостиных, которая реформирует жизнь единственным естественным способом, по мере смены поколений. Программа, однако, устроена таким образом, что инициативные, ответственные, честные, неагрессивные и не склонные к саморазрушению особи тотчас привлекают к себе внимание разного рода экспериментаторов, реформаторов, освободителей и «прогрессоров» – по сути, элементы системы, ответственные за выполнение исторической программы. Именно поэтому Савостины – в широком смысле – обречены на вечное переселенчество, а по сути – непрерывное бегство. Бесперспективное: от перемены мест и времен судьба не меняется.