Нунчи. Корейское искусство предугадывать поступки людей и мягко управлять любой ситуацией

Корейские народные сказки прославляют нунчи, и самая известная из них повествует о легендарном герое Хон Гильдоне (Хон – фамилия; не имеет ко мне отношения), корейском Робине Гуде XVI века. О настоящем человеке известно немногое, но, согласно традиционным преданиям, Хон использовал нунчи, чтобы избегать покушений на его жизнь, свергнуть короля и занять его место. Каждая народная сказка по своей сути повествует о триумфе нунчи над различными невзгодами. История Хон Гильдона – не исключение.

Хон был сыном наложницы низшего ранга, поэтому его никогда не считали законным сыном, несмотря на то что он был любимчиком короля. Из-за ревности главной наложницы Хон был вынужден покинуть дворец и жить своим умом… другими словами, своим нунчи. Благодаря нунчи Хон смог прочесть предзнаменование о том, что «ему лучше покинуть дом, иначе его убьют».

Нунчи позволяло ему адаптироваться к любой ситуации, словно хамелеон, и действовать так, как было бы эффективнее всего в каждой конкретной ситуации, например начать изображать государственного инспектора, когда хочется быть замеченным, или водителя рикши, чтобы на него, наоборот, не обращали внимания.

Чтобы узнать больше о Хоне и его нунчи, я поговорила с Минсу Каном, профессором европейской истории из Университета Миссури в Сент-Луисе с корейским происхождением, который выполнил первый полный перевод «Истории Хон Гильдона» на английский язык ². Помимо научной деятельности, Кан также был одним из тех, кто сразу же пришел мне на ум, когда я пыталась вспомнить знакомых с отличным нунчи.

Кан объяснил, почему Хону или кому бы то ни было еще в традиционном корейском обществе (особенно незаконнорожденным сыновьям) необходимо нунчи: в жесткой и сложной классовой системе (ведь даже внутри классов есть подклассы!) нунчи – это необходимость.

«В эпоху Чосон [которая длилась с конца XIV до конца XIX века] несколько поколений семьи жили вместе в этом массивном комплексе, – отмечает Кан. – Даже для женщин ситуация осложнялась наличием иерархии из нескольких наложниц. Еще сложнее дела становились, когда детей было несколько. Нунчи в такой среде нужно для выживания так же, как воздух».

Для понимания наблюдений Кана полезно упомянуть, что в досовременной Корее существовало три основные религии. Вот они в порядке появления.

Анимизм: вера в то, что у всех предметов есть душа, особенно у гор. Западным аналогом можно считать друидизм, религию, которую практиковали древние кельтские племена. Она подарила миру Стоунхендж.

Конфуцианство: официальная государственная философия в эпоху Чосона, которая подчеркивает важность порядка в обществе и иерархии, в которой все знают свое место.

Буддизм: самая трудная для определения религия. Частично она основывается на принятии того, что жизнь полна страданий, а путь достижения душевного спокойствия в подобном мире – это жизнь в созерцании и осознании далекоидущих последствий наших действий, будь то выбрасывание мусора или проявление жестокости по отношению к животным или людям.

Хотя конфуцианство – это система убеждений, наиболее актуальных для истории Хон Гильдона, все три религии внесли свой вклад в формирование особого корейского мировоззрения – спокойное созерцание и осознание того, как наши действия влияют на наше окружение.

Кан имеет четкое представление о том, почему корейцы так ценят нунчи: «Во многом это связано с тем, что Корею так много раз захватывали, – сказал он. – Корея была слишком мала, чтобы дать отпор, поэтому народу приходилось все время приспосабливаться к захватчикам. Как они могли справиться со всеми этими племенами: монголами, маньчжурами, японцами? Корейцам ничего не оставалось, кроме как развивать нунчи».

Если бы не нунчи, корейской культуры вообще бы не существовало. Во время японской колонизации Кореи, с 1919 по 1945 год, корейский язык и культура страны находились в процессе поэтапной ликвидации. Корейским семьям, например, давали японские фамилии.

«Если бы японцы выиграли Вторую мировую войну, – заметил Кан, – они бы полностью уничтожили корейский язык и культуру». Чтобы сохранить хоть какую-то «корейскость», как отмечает Кан, нации пришлось перейти к ускорению нунчи.

Им пришлось пройти по краю пропасти, чтобы успокоить своих японских повелителей, а также найти правильный подход, выбрать нужное время и сохранить корейские газеты, не-синтоистские религии и возможность обучения в школах на корейском языке.