Нунивак

Раздав подарки, Рита начала пытливо осматривать убогое жилище родителей. Здесь она впервые увидела свет, сделала первые шаги. И как ни старался Таю превратить своё жилище в современный дом, из всех углов выпирал старый дедовский нынлю, от которого давно отказались в других селениях.

Рита чувствовала непонятное волнение от свидания с прошлым. Она водила рукой по закопченным камням, составлявшим стены жилища, разглядывала отполированные от долгого употребления плоские камни для сидения, приподняла полог и увидела обстановку такой же, какой была в тот год, когда она уезжала в Анадырь. Затем в задумчивости прислонилась к столбу, поддерживающему свод крыши, обтянутой водонепроницаемой тканью.

Таю наблюдал за Ритой, и в душе его рождалось глухое раздражение против дочери. Почему она так внимательно всё рассматривает, как будто впервые попала в жилище эскимоса? У неё такой вид, точно она экскурсантка. Можно ли так себя вести в нынлю отца? Конечно, тут нет удобств, которые есть в настоящем деревянном доме, но такое жилище — единственное, которое может противостоять злым силам природы в этих скалах.

— Непривычно снова возвращаться в прошлое? — с усмешкой спросил дядя Амирак. — После «Ленинского пути» здесь всё равно что в кино.

— Нет, мне очень приятно всё это снова видеть, — медленно сказала Рита, оглядывая тесное помещение. — И как-то больно на сердце, что вы всё ещё продолжаете жить в таких условиях… Современный человек не должен так жить. Вот у нас в «Ленинском пути» председатель Кэлы говорит: в коммунизм надо войти с высоко поднятой головой. А каково вам? Тут и выпрямиться нельзя как следует…

— Правильно, племянница! — сказал Амирак. — Вот я им и говорю: надо переезжать туда, где можно строить настоящие дома, где можно жить по-человечески!

— Боюсь, что ты и там не возьмешься за ум, — едко заметил брату Таю. — Почему ты вчера отказался выйти в море?

— Потому что я не член вашего колхоза, — грубо отрезал Амирак. — Мне нездоровилось.

— Идите чай пить, — громко сказала Рочгына, предотвращая ссору, назревавшую между братьями.

За чаем Амирак преувеличенно подробно расспрашивал Риту о жизни в «Ленинском пути». Не подозревая ничего, Рита возбужденно рассказывала обо всём. И о том, как по рельсовому пути возят жир от разделочной площадки к автоклавам.

— Всего один человек работает. Нажимает на кнопку, а лебедка крутится от электростанции… А ещё на другом берегу лагуны выстроили звероферму. Смешные такие лисята! Недавно привезли голубых песцов. На самом-то деле они не голубые, какие-то серые… В больнице поставили новый рентгеновский аппарат… Комсомольцы селения решили приготовить концерт к осенней олимпиаде… Репетируем тайком, чтобы сделать сюрприз. Вы-то, наверное, приедете… — Рита раскраснелась от горячего чая и рассказа. — Отец, там ждут твоих новых песен. Рыпэль хочет посостязаться с тобой…

— Песня у меня растет, — сказал Таю и показал на грудь. — Вот здесь. Посмотрим, чей напев и чьи слова победят.

— Надолго к нам, дочка? — спросила Рочгына.

— Я бы рада дольше побыть, но служба… Я работала по две смены, чтобы получить отгул на три дня. Это меня надоумил Линеун. Он хотел, чтобы мы вместе поехали. Ему надо здесь кое-что отремонтировать…

— Да, — кивнул Таю. — Школу, правление и магазин…

— Кстати, — оживленно сказала Рита. — Мне бы очень хотелось посмотреть на ваш магазин. Это для меня очень интересно.

— Вот Амирак может тебя туда свести, — сказал Таю.

— Спасибо, дядя, — заранее поблагодарила Рита.

По дороге в магазин дядя Амирак вдруг остановился и смущенно сказал:

— Ты, Рита, войди одна, а я постою.

— Ну что ты, дядюшка, пойдем вместе. — И Рита потянула его за руку.

Амирак, упираясь, всё же вошел за племянницей в низкую дверь магазина. Рита вежливо поздоровалась с продавщицей. Неля удивленно уставилась сначала на Амирака, затем на его спутницу. Она отступила в глубину помещения и подчеркнуто радушным жестом пригласила:

— Прошу вас.

Рита веселыми глазами оглядела невзрачные, покосившиеся полки, уставленные вперемежку консервными банками, тканями, ящиками, прилавок, обитый тонкой жестью от банок из-под сгущенного молока.

Пока Рига осматривалась, продавщица вышла из-за прилавка и подошла к Амираку.

— Кого привел? — спросила она, скосив глаза на девушку.

— Это моя племянница, — громко ответил Амирак. — Она работает продавцом в «Ленинском пути».

Неля Муркина отошла от взволнованного Амирака и заново, как бы впервые видя девушку, оглядела Риту с головы до ног.

— Красивая девушка, — тоже громко сказала продавщица. — Вы хотите что-нибудь купить?

Рита, не оглядываясь, быстро ответила:

— Нет, мне просто захотелось взглянуть на магазин. Давно здесь не была.

Лицо Нели Муркиной вдруг покрылось красными пятнами. Амирак перепугался и позвал Риту:

— Пошли отсюда.

— Нет, пусть глядит! — со злой гримасой произнесла Муркина. — Пусть любуется, в каких условиях работают в Нуниваке! Небось в «Ленинском пути» в магазине и чистота и белые халаты! А здесь, в проклятом богом Нуниваке, никогда не выстроят приличный магазин! Что ж, любуйтесь! Вам-то хорошо! Знали, куда ехать.