Нур-ад-Дин и Мариам

Мариам просияла. Да, она тоже замечала это. Но куда более ее порадовало, что ее любимый был настолько чуток, чтобы видеть движения души своей матери.

– О, если так, то моя задача становится куда проще! Ибо я подумала, что было бы просто прекрасно, если бы наши родители поженились.

– Аллах всесильный! Поженились?

– Но почему ты столь удивлен, Нур-ад-Дин? Разве не достойны они счастья, спокойствия, любви?

Нур-ад-Дин задумался, пытаясь понять, что же так поразило его в простых словах Мариам. О да, родители полны друг к другу симпатии. Быть может, не только давние дружеские чувства наполняют их души, когда они встречаются… Но почему же тогда слово «поженились» вызвало в нем такое удивление?

Мариам словно прочитала его мысли. И бросилась на защиту собственной удивительной идеи.

– Подумай сам, Нур-ад-Дин! Они радуются друг другу, им вместе хорошо, куда-то уходит их боль… Разве этого мало?

– О нет, моя добрая Мариам. Но, думаю, они и сами еще не сознают, что могут друг для друга стать бальзамом от душевной боли.

– И к тому же срок траура уже миновал. И для моего отца, и для твоей матушки настало время подумать о себе.

– Боюсь, что они уже не смогут сделать этого. – Нур-ад-Дин тяжело вздохнул. О, он не так давно уже пытался побеседовать с матушкой о будущем, но разговор быстро увял. – Не думаю, чтобы о таком задумывался дядя Нур-ад-Дин, но матушка очень боится мнения соседок, мнения толпы. Она мне сказала, что обычаи, которые она уважает безмерно, велят ей более не думать о себе, а все свои силы отдать на устройство моего счастья и моей жизни.

– Аллах всесильный… Это плохо… Это очень плохо, Нур-ад-Дин!

– Почему, моя красавица?

– Потому что я так надеялась, что нам удастся соединить наших уважаемых родителей… Ибо если будут счастливы они, то и нашему счастью ничто и никто препятствовать не будет!

– Но ведь никто и так не ставит нам препон! Мы видимся с тобой каждый день, и твой отец, и моя матушка столь нежны с нами, столь заботятся о нас.

– Но, подумай сам, разве можем мы с тобой наслаждаться тем, что нам хорошо вместе, и не думать при этом, что наши любимые родители страдают!

Нур-ад-Дин вновь кивнул, опять порадовавшись тому, что у его избранницы тонкая и ранимая душа, неравнодушная к чужому горю.

– Признаюсь тебе, любимый, что я тоже пыталась заговорить с отцом об этом. И, вот что удивительно, услышала в ответ почти то же самое. Что теперь у него лишь одна цель – мое счастье, что обычаи больше не велят ему думать о собственном благополучии… И как я ни пыталась его убедить в том, что мое счастье зависит от того, насколько счастлив он, что я не могу думать об устройстве своей семьи, если душа болит о нем… Увы, мне показалось, что он даже не слышит моих слов!

– Ну что ж, значит, нам не удастся соединить наших родных. Если их мнение столь непоколебимо…

– О нет, я уверена, что их мнение можно не только поколебать, но и изменить! И прошу, более того, умоляю тебя, поговори еще раз со своей уважаемой матушкой! Скажи ей, что твое счастье невозможно без ее счастья! Ну должна же она прислушаться к словам сына!

– Я попытаюсь, любимая! Боюсь только, что моих слов будет мало… И матушка не услышит меня точно так же, как уважаемый Нур-ад-Дин не услышал тебя.

– Но все же попробуй… А вот если ничего не выйдет…

Мариам задумалась. «Да, если, конечно, Амаль не врет, то, быть может, и сумеет приворожить отца и добрую тетю Мариам. Но достойно ли это будет? Не станет ли это обманом? И что случится с ними обоими, когда чары рассеются?»

– И что же будет, если из моего разговора вновь ничего не выйдет?

Нур-ад-Дин не ведал, что творится в прекрасной головке его любимой, но подозревал, что она так просто от своих попыток не отступится.

– Вот тогда за дело возьмемся мы с Амаль… Она обещала, что немножко поворожит – и наши родители…

«Аллах всесильный! Они собираются поворожить… Дурочки, да разве это что-то изменит? Что ж, я не буду ее отговаривать. Пусть поворожит, если ничего другого не останется. Вот только я не могу себе представить, какие чары могут подействовать на мою добрую, но такую упрямую матушку. Да и какие могут быть чары у двух девчонок?»

– И что будет потом?

– А потом наши родители новыми глазами увидят друг друга. И тогда они поддадутся на наши уговоры… Или сами поймут, что должны быть вместе… – Мариам начала уверенно, но с каждым словом ее уверенность таяла. – Я очень на это надеюсь.

– Да будет так, моя красавица! Быть может, наши…

Но в этот миг стук калитки возвестил, что почтенный Нур-ад-Дин, уважаемый отец Мариам и хозяин дома, наконец закончил свои дневные дела.

– Т-с-с. – Девушка приложила палец к губам. – Мы с тобой говорили о том, сколь забавным был сегодня один из твоих покупателей.

Нур-ад-Дин ответил на эти слова безумным взглядом, но вскоре его глаза прояснились, и он продолжил, словно весь вечер только об этом и говорил:

– …И представь себе, прекраснейшая, после такого долгого торга он уходит, ничего у меня не купив!

Мариам одобрительно кивнула.