Нурек (СИ)

  Вали тоже огорчён междунациональным столкновением. В Орджоникидзебаде в аэропорту, у автомата газовой воды, ремонтник - чафут, - таджика заколол. Двоюродного брата, отверткой в сердце ударил. Из службы армейской - Мирзо домой ехал, по привычке воду сладкую кулаком с газавтомата выбивать захотел...

  Разгневанные таджики - механика тут же убили. Целой дивизией пришлось возмущение коренного народа усмирять. Позор для всего народобратского строя.

  Вали смотрит на Любу, задремавшую у ямы пробной выборки плотинного грунта. Красиво уходила от смерти вчера, догадалась не садиться в чёрную лодку.

  Урус женщина - мягкий женщина. Одним медовым взглядом притянуть можно. Никакой калым не надо. Косы трогать - можно. Щёки гладить можно. Целлловать - можно!.. Уааа...

  Люба закуталась в серой фуфайке, ровно в полночь плотность укатанного грунта замеряет. Землекопы киркой, ломом и лопатой из тела плотины грунт достают, замеряют удельный вес, - до последнего камушка всё взвешивают, подумаешь - золото выкопали... - стелют плёнку, и водой заливают; каждую песчинку, водоизмещением учитывают.

  Лаборатория даёт указание: ещё укатывать, увлажнять породу, до плотности природного камня доводить. Ночь до самого утра остывать будет, любовь к Зейнаб никогда не остынет в сердце Вали. Любу тоже можно любить, без свадьбы к себе забрать можно, - калым не надо. Хороший закон. Старый таджик свой закон имеет, говорит: жениться надо, на свой нация надо. Ааай, - плохой закон.

  Скажет старый таджик: - сильно грамотный Вали, русскую жену иметь хочешь.

  Сколько таджик русскую хочишь, - столько всегда обижаться будешь.

  Сестра Вали, - Садык, тоже убежала от мужа. Совсем плохой муж, злой мужик. Отец за Садык мало калым брал.

  И отца, и Садык убивать грозится зять: - Верни калым, верни калым...

  Откуда - "верни калым"!

  Русская жена - каждый день калым хочешь.

  И где тут разумение слову найти, никто не в силах его записать. Правду ухватить надо, и что бы непременно в счастливый венец войти.

  Сколько страсти нужно, что бы отразить состояние блаженной любви. Одной поэзии под силу любовь восславить.

  Как пики Памира, стоят велики:

   Рудаки, Хайям, Ширвани,

  Саади, Фирдоуси, Хосров и Айни,

  Величья такого нигде не найти.

  Недосягаема тайна их лёгкого калама, только поэтам дана сила, нести вязы вечной радости сердцу.

  Широка правда жизни, а не всякий её видит.

  Когда гробницу Тамерлана вскрыли - великий Айни - наступающий с запада мрак воочию увидел, разглядел неминуемую напасть скрещенных железных фашин. Раскопали гробницу, - и в утро грянула война.

  В ущельях вдоль Вахша много гробниц, спит прах людской в глубине старых могил, как дальше вечность нести, если могилы водой подтопляются. Нурекское озеро высокие воды поднимает, кладбища старые смывать начнёт. Велик грех: могилы предков под водой оставлять, прах бывших людей - растворится в будущее несчастье.

  Каждый умерший свою звезду на небе имеет, много рассыпанных по небу звёзд, и недосягаемы высоты скал под звёздами.

  Люба белее самой белой вершины Памира, глаза её как звёзды небесные горят.

  Много в горах высоких захоронений. Много людей конец жизни в камнях Памира оставили. Что бы поднять в вершины останки их памяти, родичи большие суммы платят, - богатый калым одиноким женихам колдуют...

  Самая высокая память: белые островерхие вершины гор что торчат, словно шапки дремлющих киргизских старцев.

  Упрятали редкие облака белые скалы, далеко унеслись высокие мечты. И цветастая, с розочкой над ухом кулябская тюбетейка Зейнаб, тоже спряталась от глаз Вали, милое личико своё скрыла.

  Далеко Зейнаб, ...а Люба рядом.

  Белые балахоны и марлевые повязки - паранджа могильщиков; сторожат халаты - перенасыщенных страхом людей, от вируса бывшей чумы оберегают. Островерхие мантии колдуют над давними могилами, будто Куклус - Кланы над единственным живым негром Нурека - церемонию казни совершают.

  Прах высоко поднять нужно, на непотопляемую водохранилищем высоту унести надо, в другие горные кладбища захоронить старые скелеты надо. Долго переносить придётся, не всякий возьмётся тревожить то, что одному Аллаху принадлежит.

  Большая память - больших денег стоит!

   Хорошую плату за перенос могил платят родичи!

  - Низкое кладбище есть? - Есть!

  - Высокое кладбище есть? - Тоже есть.

  - Значит, деньга много будет...

   Калым хороший будет!

  Очень хорошая Зейнаб будет... Хоу!

  Малые пробные ямки на плотине, малый заработок дают. Вали большими деньгами старых могил, лаборантку Любу нежить будет. Его сердце тает - как ледники гор; в неведомую реку любви текут его чувства.

  Ни один водоотвод не способен сбросить разочарования Вали.

  Ночи Нурека холодят его волнения, и на какую же высоту по каскадам Вахша подняться надо, чтобы окончательно покорить изумрудные ледники девичьих глаз.

  Дни летние - ослаблены жарой и постом, наступившая ураза, жаждой утомляет. Дневная смена на пыльной плотине безводною весь месяц стоять будет. Пресной воды - море, а пить грешно.

  Купаться не грех, не прогреваемая глубина озера сквозь кожу проникает, холодит жажду, и пыл молодости тоже охлаждает.