Нурсултан Назарбаев

Сразу после съезда КПСС была сформирована группа из 13 человек, которая должна была создать программу перехода к рынку. Срок ей был дан всего один месяц, в течение которого она должна была отдать наработанный материал Верховным Советам СССР и РСФСР для выработки единой концепции перехода к рынку. Результаты работы этой группы на протяжении двух дней, 30 и 31 августа, обсуждались на совместном заседании Совета Федерации и Президентского совета. В сущности, поводом к размышлению явились два проекта: один – выдвинутый группой Шаталина, другой – правительством. Решили, что выходить надо с одним проектом, и потому 4 сентября глава правительства РСФСР Иван Силаев выступил с правительственной программой, в основу которой легла шаталинская концепция «500 дней». А 11 сентября Верховный Совет РСФСР принял постановление «О Программе стабилизации экономики и перехода к рыночным отношениям», поставив перед фактом два парламента – союзный и российский. В процессе обсуждения проекта выявилось, что никто не хочет воплощать его в жизнь.

Разумеется, процесс демонтажа не мог проходить гладко. Он постоянно наталкивался на сопротивление масс, и прежде всего, противостояние наблюдалось на идеологическом уровне. Ясно, что разрушение одной системы – это не созидание чего-то нового. Для последнего нужно было время. Но народ, сознание которого было ориентировано на корректировку социалистической системы, а не на реставрацию капитализма в стране, все более и более роптал.

Не случайно Нурсултан Назарбаев в мае 1990 года говорит: «Меня беспокоит покачивание нашего общества то вправо, то влево. Особенно вправо, то есть к тому состоянию, в каком мы совсем недавно пребывали. Это невозможно. Этого не будет». Последние слова он произносил как заклинание, сам искренне веруя в них. Именно это ощущение нестабильности заставило его еще более жестко требовать от партии поворота к рынку. Между тем многие партийные «собрания» производили на него удручающее впечатление: «Сидишь на таком форуме и думаешь: а куда, собственно, я попал? На какое собрание, в каком году? Пока иные сидели в окопах, жизнь ушла далеко вперед».

Все больше ощущалось отставание СССР в области технического прогресса, которое должно было строиться на технологическом обновлении всего хозяйства с выходом его на мировой уровень. Но проект плана и проект бюджета на 1990 год не предусматривали этого прорыва, никто не собирался догонять развитые страны, ссылаясь на то, что «у нас свой путь».

Опасения по поводу того, что недостаточно регулируемый рынок ведет к безудержному росту цен, вымыванию дешевых товаров, к социальной нестабильности в обществе, превращались в реальность дня. На рынок повалили потребители, тогда как производители начали уступать свои позиции.

Активный, энергичный Нурсултан Назарбаев не выносил бездействия. Он остро чувствовал, что коммунистическая партия растеряла свои бойцовские качества, обленилась и надеется на «авось». Вновь и вновь призывает он руководителей партийных организаций республики учиться культуре дискуссий с идейными оппонентами. С большим трудом удается преодолевать инертное состояние современного ему общества. И хотя все чаще приходили мысли о беспомощности центральной власти, он еще не терял надежды. Он не желал распада Союза.

Такая постановка проблемы вытекала из самой идеологии и практики политики СССР. Истинная картина была таковой: с одной стороны, утверждалось, что СССР – добровольное объединение «свободных республик», а с другой – он управлялся как жестко централизованное унитарное государство. Контролировала это управление Коммунистическая партия Советского Союза. Нурсултан Назарбаев не хотел, чтобы Казахстаном распоряжались так, как это было прежде. Это справедливое желание руководителя, увидевшего все несовершенство центральной власти, а главное – ее слабость. Трудно винить человека в том, что он хочет жить и трудиться в сильном, богатом, уважаемом всеми государстве.

Наблюдая, как одна за другой сдаются позиции некогда мощной державы, проявляющиеся в изменениях административно-территориальной иерархии, Нурсултан Назарбаев предпринял свои шаги в этом направлении.

25 октября 1990 года Верховный Совет Казахской ССР принял Декларацию «О государственном суверенитете Казахской ССР». Это был первый законодательный акт молодого государства, закрепивший принцип разделения государственной власти на законодательную, исполнительную и судебную. 20 ноября Президент Казахстана уже подписал Закон «О совершенствовании структуры государственной власти управления в Казахской ССР и внесении изменений и дополнений в Конституцию (Основной закон) Казахской ССР». Были учреждены посты вице-президента, премьер-министра и государственных советников. Был образован Кабинет министров, а при президенте появился консультативно-совещательный орган – Совет Республики.

Действия молодого политика, его острый ум, принципиальное отношение к миру не остались незамеченными в стране. Более того, популярность его настолько возросла, что был поставлен вопрос об избрании Нурсултана Назарбаева вице-президентом СССР. Даже москвичи, которых не так-то просто склонить на свою сторону, были очарованы личностью Нурсултана Назарбаева. Ни у кого в стране эта кандидатура не вызывала разногласий и сомнений. В декабре 1990 года на Совете Федерации встал вопрос о вице-президенте. Президент Узбекистана Ислам Каримов предложил на эту должность Назарбаева, который, по его мнению, лучше других сумеет найти общий язык с республиками. Его поддержали руководители и Кыргызстана, и Туркменистана, и Таджикистана. «Но я не знал, что у Михаила Сергеевича другое мнение, ему нужны были удобные люди, хотя имел все основания надеяться, что он и ко мне относился неплохо. Но он хорошо знал мой критический настрой».

На заседании Совета Федерации никто не спрашивал у Назарбаева, а как он сам к этому выдвижению относится. В конце заседания Назарбаев встал и сказал: «Дорогие товарищи, огромное вам спасибо за то, что предлагаете. Во-первых, вице-президента пусть выбирает президент, ему с ним работать. Во-вторых, я… должен приехать домой, спросить парламент, который меня избрал, пленум ЦК должен собрать, у них спросить». После заседания Горбачев, пригласив Назарбаева в кабинет, сказал: «Ладно, давай будем думать». Назарбаев ответил прямо: «Михаил Сергеевич, конечно, вы будете думать и все учитывать, но я… не смогу работать у вас вице-президентом только по поручениям президента. Если вы будете думать – доверять ли мне, то и мне надо думать. Я еще не знаю, дам ли я добро или нет. Я даже подготовился выступить прямо на съезде: если вы доверяете мне быть вице-президентом, то вице-президент должен быть одновременно и главой правительства. Ему должны быть отданы все прерогативы. И не просто главой правительства, а я бы хотел получить вотум доверия от всех парламентов республик, а не от этого съезда. Я не могу под прессом этого съезда работать и осознавать, что меня уберут в любой момент. Для проведения реформ нужны такие полномочия». Выдвигая варианты, необходимые ему для нормальной работы, Назарбаев заранее знал, что они не будут приняты Горбачевым.

На съезде Горбачев пригласил членов Политбюро в комнату и объявил: «Я остановился на Янаеве». Все поддакнули. Назарбаев открыто сказал ему: «Михаил Сергеевич, не делайте этого. Подберите другого человека». И даже назвал фамилию Гуренко. Он обрадовался подобному исходу с ним. Был декабрь 90-го года, все понимали, куда идет дело. «Я считал, что я могу много сделать именно здесь, в Казахстане, а не где-нибудь».

Очевидно, что события, назревавшие в стране, не могли не беспокоить Горбачева. С одной стороны, он желал укрепления своей власти такими людьми, как Нурсултан Назарбаев. Тот пользовался авторитетом среди своих соратников, обладал ясным умом, умел и, главное, не боялся принимать решения. Конечно, история не терпит сослагательного наклонения. И тем не менее: если бы Назарбаев стал вице-президентом, то этот волевой человек сумел бы укрепить позиции Горбачева не только в Азии, но и в Европе, так как он представлял собой и человека высокой европейской культуры. В нем органично сочеталось восточное и западное. Пожалуй, в этом смысле он был наиболее приемлемой кандидатурой. Но, видимо, Горбачев не хотел иметь рядом такого неординарного человека, так как понимал, что с ним будет нелегко работать.

Между тем в республике Нурсултан Назарбаев был назван «Человеком года». Россияне, с большой симпатией относясь к Назарбаеву, мысленно видели уже его на посту вице-президента СССР. Всем импонировала свойственная ему независимость суждений, твердость в отстаивании позиций, нестандартные подходы к проблемам. Его начали воспринимать как последовательного политика, реально оценивающего взаимодействие центра и республик. Известный писатель, депутат Борис Олейник так выразил к нему свое отношение: «Президент Казахстана хорошо сражается за свой народ, но не забывает и об интересах других. Это и есть интернационализм, который мы оплевали».

Но что бы ни предпринимала команда Горбачева, все ее распоряжения и постановления блокировались уже в самой России. И неудивительно: шла не видимая народу жесткая борьба за власть между Горбачевым и Ельциным, между Президентом СССР и Председателем Верховного Совета РСФСР. Убедительный пример: 31 октября Верховным Советом СССР был принят закон об усилении ответственности за спекуляцию. Тут же из недр Верховного Совета РСФСР вышла команда – «Не исполнять». Парадокс! И основанием явились не слабость или несвоевременность этого закона, а то, что порожден он был якобы другим государством.

Несмотря на первоначальное блокирование идей, группа академика Шаталина, разработавшая концепцию «500 дней», была убеждена, что для реализации ее нужна жесткая власть, так как осуществлять ее в стране, охваченной разбоем, гражданскими войнами, хамством подчиненных и параличом властных структур, практически невозможно. Следовательно, необходимо срочно создавать механизм, который бы позволил Президенту, не нарушая закона, по многим важнейшим вопросам принимать решения самому. Группа настраивала Горбачева на то, чтобы он сумел договориться с руководителями республик действовать согласованно, решительно и жестко. Весомым аргументом было и то, что все в стране нуждаются в железной дисциплине. Иными словами, Шаталин сумел убедить Горбачева в необходимости усиления власти.

На состоявшейся 18 сентября IV Сессии Верховного Совета СССР были заслушаны доклад А. Аганбегяна, выступления С. Шаталина, Л. Абалкина. Предваряя дискуссию, Горбачев произнес речь, в которой, как всегда, попытался скрыть нарастающие противоречия в обществе. Говоря о сохранении Союза как многонационального государства, основанного на принципах добровольности, равенства и сотрудничества суверенных государств, Горбачев, в сущности, готовил себе роль координатора их действий. Сам того не подозревая, он запустил в союзную систему разрушительный элемент «суверенности», и результат не заставил себя ждать. В сентябре активизировались силы, не принимающие его политику. Все чаще звучали лозунги «Долой правительство», «Распустить Верховный Совет», «Распустить съезд народных депутатов», «Долой Президента».

Это накладывало отпечаток на его действия, заставляя делать поспешные выводы и предложения. Растревожив советское общество, он жевал одну и ту же фразу о консолидации сил с целью перехода к рынку, не понимая, что именно рынок и не устраивал многие слои этого общества. М. Горбачев в растерянности отчаянно заметался. На IV съезде народных депутатов он пытается перехватить инициативу у руководителей союзных республик. Горбачев настаивает на том, что необходимо навести порядок в стране. Он пытается быть твердым, подчеркивая, что власть должна быть жесткой, что наведение дисциплины, контроля за исполнением решений помогут обрести нормальное существование всем народам, населяющим Советский Союз. Он предлагает на рассмотрение съезда свое видение новой структуры власти: в руках Президента будет сосредоточена вся власть. Он лично будет руководить Кабинетом министров, объединять и координировать деятельность всех высших союзных органов власти и управления. В этом он видит преодоление рассредоточения сил, параллелизма. При таком раскладе закономерно вытекает необходимость введения поста вице-президента, имеющего свои обязанности и одновременно выполняющего конкретные поручения Президента.

В сущности, это была попытка Горбачева реставрировать авторитарную власть в стране. Депутаты прекрасно поняли его.

Выступая на IV съезде народных депутатов СССР, Нурсултан Назарбаев жестко ставит перестроечный вопрос, который, по существу, уже является свидетельством перерастания рамок «социалистического выбора». Он снова требует от центра действий, а не деклараций. Но не тех, что были представлены Горбачевым на съезде. «Позволю себе еще раз использовать метафору, столь полюбившуюся многим парламентским корреспондентам. Да, мы вновь, уже в четвертый раз, собрались на нашем довольно вместительном и оттого, наверное, слишком тихоходном, неповоротливом корабле. Если раньше политическое море лишь волновалось, то сейчас штормит. И очень крепко. Стоит ли удивляться, что, глядя на неуверенность рулевого, часть команды пытается перехватить управление, изменить курс, другая – спешит к спасательным шлюпкам, надеясь продолжить плавание автономно, третья – полна надежд вернуться к старым берегам, от которых мы не так уж далеко и ушли. Свидетельство тому – оживление среди бывших соратников Брежнева».

Назарбаев подчеркивает, что трудно верить Президенту СССР, который, провозгласив курс на перестройку тоталитарной системы, теперь демонстрирует отход от своих позиций, тогда как его соратники только начали ощущать всю полноту его нововведений. В выступлении Назарбаев делает упор на то, что командно-административная система далеко не сломана, не следует предаваться этой иллюзии. Жесткая диктаторская хватка центрального аппарата ничуть не ослабла. Ни о каком суверенитете там не хотят знать. По-прежнему внешнеэкономическая деятельность и попытки республик заработать валюту блокируются. Еще раз он заостряет внимание присутствующих на том, что никто не может согласиться с узаконенным грабежом: 95 процентов заработанной валюты надо отдавать центру.

С горечью произносит Нурсултан Назарбаев следующие слова в адрес Горбачева: «Не могу согласиться с такой политикой, когда страна захлебнулась сладкой патокой красивых слов о демократизации и уже пошла побираться по богатым столам Европы в поисках хлеба насущного. Униженный и оскорбленный народ вправе спросить с вас, Михаил Сергеевич, с вас, Николай Иванович, где же плоды обещанной модернизации нашего машиностроения и столь широко разрекламированной конверсии? Где конкретные результаты намеченной в свое время программы научно-технического прогресса? Где 77 миллиардов рублей, выделенных на развитие переработки сельскохозяйственной продукции? Эти практические шаги, с которых мы начинали перестройку, были абсолютно верными, однако благие пожелания, как в песок, ушли в политический треп. Сегодня лучшие инженерные умы, самые квалифицированные рабочие оборонных предприятий озабочены выпуском обычных кастрюль. Наверное, я не раскрою большую государственную тайну, если скажу, что КГБ СССР подготовил выставку простейших товаров народного потребления, выпускаемых на Западе. Спасибо товарищам, выставка действительно смотрится с большим интересом. Но если уж госбезопасность стала заниматься такими делами, то зачем нам нужен аппарат Совета Министров?»

Назарбаев чувствовал, что СССР движется к распаду: «За последнее время немало иронических стрел выпущено по поводу так называемого «парада суверенитетов». Да, «парад» состоялся, но глубоко ошибаются те, кто видит в нем лишь выражение местничества, сугубо амбициозных интересов и не замечает глубинных причин, вызвавших этот процесс. А причины – в параличе центральной власти, в эгоизме ведомств, не желающих и никогда не согласящихся поступиться своими диктаторскими правами. Отсюда и развал экономики, и рост преступности, и кровь межнациональных конфликтов. Можно ли бросать камень в республики, которые пытаются хоть каким-то образом оградить себя от дестабилизирующей политики центра? Можно ли обвинять их в сепаратизме только за то, что они проявляют нормальное чувство самосохранения при надвигающемся хаосе?»

Чувствовалось, что вопросы, поднимаемые на съезде, были настолько наболевшими, что Михаил Горбачев понял: следует срочно предпринимать решительные действия.

В связи с тем, что съезд народных депутатов неоднозначно реагировал на выступление Президента, а также в связи с нарастающими национальными движениями и политическим плюрализмом центр в лице Горбачева вынес на рассмотрение съезда предложение – провести по всей стране референдум, чтобы каждый гражданин высказался «за» или «против» Союза суверенных государств на федеративной основе. Результат референдума в каждой республике и явится окончательным вердиктом. Что касается выхода из СССР, то он может быть осуществлен только на основе соответствующего закона, при непременном учете всех аспектов этого сложного политического и социально-экономического процесса.

Итак, конец года был ознаменован решением пересмотреть Союзный договор, а также провести референдум, чтобы народ сказал свое решающее слово. Ничто, казалось, не предвещало новых потрясений на фоне происходящих событий.

Нурсултан Назарбаев осуждает резко обозначившуюся борьбу за власть между Михаилом Горбачевым и Борисом Ельциным. Он видит, как еще больше ослабевает страна, раздираемая противоречиями между этими политиками.

Между тем немного ранее Борис Ельцин в прямом эфире по Центральному телевидению уже сделал заявление о том, что отмежевывается от политики Горбачева, и резко выступил против Коммунистической партии Советского Союза. Больше того, он пришел к мысли о необходимости создания хорошо организованной партии левых сил на основе демократической платформы. Поддерживающие его россияне также были настроены решительно: Россия устала быть одновременно и метрополией, и колонией центра, истощаемой другими колониями. Если Россия не выйдет из СССР – реформы обречены на провал. Все чаще русская интеллигенция при обсуждении возможных вариантов Союзного договора стала обращаться к вопросу: приведет ли распад Союза к равноправию наций? Выступил с национальным прогнозом А.И. Солженицын, назвав СССР «империей». В ответ посыпались возражения, которые можно было бы не приводить, но именно эта вызревающая в недрах перестройки психология русской интеллигенции и сыграла свою решающую роль в распаде СССР.