Нусантара

В городских и пригородных садах чаще всего встречаешь кусты гибискуса с огненно-красными, розовато-фиолетовыми, реже желтыми цветами. У молодых индонезиек нередко можно увидеть такой цветок возле уха. Недаром один из сортов гибискуса носит название «сережка принцессы». Великолепны яркие бугенвиллеи. Свисающие ярко-пламенные кисти этого растения в ботаническом смысле слова собственно не цветы и не соцветия, а окончания ветвей. Очень непривычно видеть цветок дендрохилума, словно составленный двумя красными зазубренными веточками. Эффектны и разнообразны гардении, магнолии, гордонии, искусственной белизной отливают словно вылепленные из пластика цветы мединиллы, нежно-палевые уплощенные лепестки кроссандры сложены в цветке во много слоев. Любопытны причудливые метелки лагерстремии, по утрам окрашенные в нежно-розовый цвет, но к вечеру наливающиеся пурпуром. Стены многих домов увиты антигоной, пассифлорами, розовыми, малиновыми и ярко-красными граммофончиками ипомеи. Но всех цветов не перечесть, их целые десятки, ярких, причудливых, с экзотическими названиями.

Забавно, что всего этого разнообразия цветов не встретишь обычно на базарах. Там продаются гладиолусы, тюльпаны, георгины. Правда, все в одно и то же время года. Выставленные на продажу цветы очень похожи на наши, но таких залежей цветов, такого цветочного разгула у нас не встретишь. С цветочными базарами соседствуют фруктовые. Здесь, наоборот, увидишь груды фруктов, многие из которых почему-то никогда не подают к столу в ресторанах и закусочных. В приморских городах можно часами бродить по рыбным рядам, находить рыб и морских беспозвоночных все новой и новой формы. Человека, не опускавшегося в тропиках подводу, может быть, поразят и их краски, но по сравнению с тем, что можно увидеть под водой, на суше они удивительно тусклы и бесцветны. Забавные находки можно сделать и в мясном ряду. Здесь иногда продают большеногов, или сорных кур, яйца которых развиваются без насиживания в выделяющих достаточно тепла мусорных кучах. Однажды я видел, как покупатель старательно укладывал в целлофановый мешок беспомощно барахтавшегося ящера-панголина, имевшего, несмотря на внушительный роговой панцирь, цвет молочного поросенка. Неподалеку продавали какие-то глиняные фигурки, которые, оказывается, употребляются в пищу, особенно ожидающими ребенка дамами.

Тропическое великолепие царит там, где продают овощи. Продолговатые корневища кассавы (тут же их можно отведать в горячем виде; они были бы похожи на печеную картошку, если бы не сладковатый привкус и не плотные волокна), гигантские клубни таро и ямса, связки сахарного тростника и молодых бамбуковых побегов, горки янтарной кукурузы и самых различных кореньев, из которых мы узнали лишь куркуму да редиску, вовсе не похожую на нашу. Груды различных орехов, земляных и «воздушных», связки кокосовых орехов, очищенных и неочищенных от волокнистой оболочки — койры.

Рядом продают кустарные изделия: разнообразные циновки, посуду из стволов бамбука разного диаметра, плетеные конические шляпы. В обступивших базар лавчонках выставлены объемные и плоские (теневые) куклы для вайанга, деревянные балийские скульптуры, чеканные металлические украшения и гордость яванского ткачества — батик (живописнейшие материи, узорчато окрашенные в различные цвета при помощи воска). Повсюду разноцветные, аппетитнейшие для глаз (по не всегда для языка) сласти и на каждом шагу прохладительное питье.

То в одной, то в другой палатке возвышается грузная машина, нечто среднее между старомодным «зингером» и мясорубкой, назначение которой — измельчать лед для всевозможнейших освежающих напитков.

На выезде из больших и малых городов, за базарами и торговыми кварталами лавчонок с лоджиями и со сплошной чередой вывесок мы попадали в предместья с типичными коттеджами-виллами. Каменные стены постепенно сменяются оштукатуренными, затем просто плетенными из бамбука. Черепичным крышам на смену приходит атап — рамы с нашитыми на них пальмовыми листьями. Декоративные деревья уступают место плодовым, гаражи — хлевам и сараям, у лестниц исчезают перила, у стен — окна (зато дверь занимает теперь более трети фасада). И вот мы оказываемся в деревне.

Эти яванские придорожные дессы очень аккуратны. Вдоль побеленных заборов, возле калиток висят неизменные фонарики со свечой или коптилкой, которые зажигают с наступлением темноты. Такие же фонарики в руках немногочисленных путников. Еще не так давно здесь существовал закон: человек, появляющийся ночью на улице без фонаря, подлежит задержанию как злоумышленник. По праздникам нам иногда преграждали путь на полчаса и более торжественные факельные шествия. В эти дни у въезда в деревню часто воздвигаются гапуры — триумфальные арки, увитые цветами или просто листьями.

Из мечетей доносится звук табуха — большого барабана, а порой заунывное хоровое бормотание поминок, которые справляются на третий, седьмой, сороковой и тысячный день со дня смерти мусульманина.