Читаем Нутро любого человека полностью

Нутро любого человека

Слишком хороший день, чтобы сидеть в доме. Выберу старую, знакомую книгу и пойду почитаю в шезлонге, стоящем в прохладной синеватой тени большого каштана. Сегодня утром проснулся с мимолетной эрекцией старика. Думаю, мне снилась та голая девушка, что прошла мимо меня на пляже. Сны мои в эти ночи так живы, что по утрам я просыпаюсь, моргая, ослепленный и утомленный встречами с моей подсознательной жизнью, гадая, кто я и где. Так вот, этим утром я подержался за себя, довольный такой моей твердостью, мужской силой, пусть ее и хватило всего-то на полминуты с лишком. Жизнь в обличии старого пса. Жизнь — я еще жив и доволен, что смог пережить каждое десятилетие этого долгого, застланного мраком столетия. Какие я видывал времена — quel parcours[259], как говорят французы. Я думаю, за это следует выпить. Да, безусловно, — откупорю бутылку холодного белого вина, возьму ее с собой, усядусь под каштаном и подниму тост за Логана Маунтстюарта. За каждое десятилетие. За все мои взлеты и падения. За мои персональные „русские горы“. Не столько „русские горы“ — они слишком гладки, — скорее, за чертика на резинке: за дергающуюся, вертящуюся игрушку в руках неловкого дитяти, вот на это больше похоже, малыша, слишком пытливого, слишком нетерпеливо стремящегося понять, как же с ним обращаться, с чертенком

Послесловие

Логан Маунтстюарт умер от сердечного приступа 5 октября 1991 года — в возрасте восьмидесяти пяти лет. Сердце его не получало достаточно кислорода, регулярный приток не поступал в его кровь, поскольку одна или более коронарных артерий все сильнее закупоривались (их называют „коронарными“, поскольку эти кровеносные сосуды окружают верхушку сердца, образуя подобие короны). По причине недостатка крови, ритм его сердечной мышцы нарушился, и жизнь Логана Маунтстюарта пришла к концу.

Под конец дня его обнаружил Жан-Робер Стефанелли, пришедший в „Пять кипарисов“ с подарком — корзинкой яблок. Постучав в дверь и не услышав ответа, Жан-Робер прошел за дом. Там он увидел шезлонг под каштаном, наполовину выпитую бутылку белого вина в ведерке со льдом и открытую книгу, лежавшую обложкой кверху (то были „Избранные пьесы“ Антона Чехова). Лед в ведерке растаял, и Жан-Робер понял — что-то случилось. Поискав вокруг, он обнаружил ЛМС, мертвого, лежавшего ничком на траве близ угла амбара, — там, где росла большая купа чертополоха. Неподалеку он заметил кошку ЛМС, свернувшуюся на камне и внимательно за всем наблюдающую.

Логана Маунтстюарта похоронили на кладбище деревни Сент-Сабин. Могилу его можно найти в северо-восточном углу кладбища. Он оставил распоряжение относительно надгробного камня: простой прямоугольник черного гранита стоит, врытый в землю, на камне значится:

LOGAN GONZAGO MOUNTSTUART

1906–1991

Excritor

Writer

Ecrivain[260]

Дом, „Пять кипарисов“, был оставлен миссис Гейл Шервин. Она, ее муж и двое их детей проводят здесь каждое лето по несколько недель. После смерти ЛМС его двоюродная сестра Люси Сансом (которой ЛМС завещал библиотеку и рукописи) произвела в доме поиски. Никаких следов романа „Октет“ ей обнаружить не удалось. Жан-Робер Стефанелли вспоминает, что за неделю до смерти ЛМС помог ему развести большой костер. „Он тогда сжег много бумаг, — говорит Стефанелли. — Для старика он казался очень бодрым, очень счастливым“. Некрологов не было.