Нувориш

– Тогда слушайте внимательно, Кузьма Анатольевич. То, что вы работали с Яровым, не вызывает у меня никаких сомнений. Документально доказано, что именно Яровой создал вооруженную банду, грабившую железнодорожные контейнеры. Есть акты экспертизы, подтверждающие: видеотехника и компьютеры, переданные фирмой «Канзас» торговому дому, из ограбленных контейнеров, а грабила эти эшелоны вооруженная банда. Вам это известно?

– Следователь прокуратуры намекал…

– Итак, выставленные фирмой «Канзас» товары добыты из железнодорожных контейнеров путем вооруженного нападения. Вам это о чем-то говорит?

– Но ведь не я создал банду и не имею к ней никакого отношения. Я просто арендовал на один день эти видеомагнитофоны и другое. За сравнительно небольшую плату.

– У кого?

– Кажется, он назвался Лугановым.

– Может, Луганским?

– Может, и Луганским. Пришел и говорит: слышал я – фирме «Канзас» липовые товары нужны – чтобы кому-то голову заморочить. Выкладывай сто пятьдесят тысяч – ажур будет. Я и согласился. На следующее утро завезли все в арендованный нами мебельный склад на Березняках, а вечером забрали. Ей Богу, правду говорю.

– Кто предложил вам возглавить фирму? Вдруг Лутак впервые решил сказать правду:

– Винник. Есть такой юрист – Альберт Юрьевич Винник. Из коллегии адвокатов.

– Кто-кто? – не поверил Задонько, ведь фамилия Винника всплыла впервые.

– Я же говорю: адвокат Винник.

– Откуда знаете его?

– У жены были неприятности на работе и он защищал ее. Весьма умный и опытный адвокат.

– И как это случилось?

– А просто. Пришел ко мне Альберт Юрьевич с предложением – хочешь заработать? Я, конечно, не против. Тогда он и говорит: увольняйся с работы, возглавишь фирму «Канзас». Все, уточняет, уже закручено, фирма «Канзас» заключила договоры с заграничными поставщиками относительно различных товаров, следует только достойно представлять фирму. Я это могу, потому и согласился.

– И не догадались, в какую аферу вас втягивают?

– Поверил Альберту Юрьевичу. Считал, что все обойдется.

– «Канзас» получил от клиентов большие деньги. Свыше миллиарда. Где они?

– Я же показал на следствии: сжег. Вывез в лес и сжег. В знак протеста против реставрации капитализма.

– Я ознакомился с вашими показаниями. Скажу прямо: они неубедительны, больше того, похожи на издевку над правоохранительными органами. Не приходило ли вам в голову изменить их?

– Нет.

«Ну и прохвост, ну и сукин сын, – подумал Задонько. – Видно, большой куш получил от Ярового, а сидеть ему долго – лет десять…

Сказал:

– Вы хоть представляете, в какую беду попали? Сколько придется отсидеть?

– Наш украинский суд справедлив, – философски заметил Лутак, – и больше, чем полагается, не даст.

– По закону за соучастие в вооруженном ограблении железнодорожных контейнеров дадут не менее десяти лет.

– Запугиваете?

– А по новому закону – до пятнадцати.

– Закон обратной силы не имеет.

– Единственное, что вас может несколько утешить. «За десять лет накапает двести пятьдесят миллионов, – прикинул Лутак. – А можно выйти и раньше – какой-то миллиончик бросить тюремному начальству, оно тоже хочет жить… А у нас с Яровым уговор: платить за срок, определенный судом. Десять лет – двести пятьдесят миллионов».

– Вижу, откровенный разговор у нас не получился, – с сожалением констатировал Задонько, – а я, честно говоря, надеялся на это.

«Пошел ко всем чертям, – кипел от злости Лутак, – так я и стану тебе исповедоваться. Своя рубашка ближе к телу».

Кузьму Анатольевича повели назад в камеру, а полковник приказал разыскать адвоката Винника, хотя и не рассчитывал, что разговор с ним в какой-то мере поможет следствию.

АУКЦИОН

Узнав из газет, что на аукционе будет продаваться особняк Ярового в Рудыках, Сушинский решил попытать счастья.

«А чем я хуже других? – размышлял. Деньги есть, а место там поистине божественное. У Ярового губа не дура, знал, где строиться. В те времена ему море было по колено, всех номенклатурщиков поднял, а поступил по-своему, как захотел».

Афанасий Игоревич прикинул: дача Ярового потянет миллионов на двадцать пять – тридцать, больше вряд ли кто и предложит, хотя дом и продается вместе с мебелью. По крайней мере, так хотелось думать, так как ассигновал именно тридцать. И ни миллиона больше. Не потому, что этой суммой исчерпывались его финансовые возможности – мог бы заплатить и свыше сорока, но разве стоит разбрасываться деньгами?

В назначенный день Афанасий Игоревич приехал в Рудыки, ведь именно там, в конфискованном у Ярового особняке должны были состояться торги.

Как ни удивительно, на аукцион съехалось довольно много народу. И все люди известные и зажиточные, банкиры, коммерсанты, владельцы респектабельных фирм, крутилось, правда, несколько подозрительных типов, но как конкурентов их нельзя было принимать всерьез.