Нужен муж! Срочно!

Взрывалась в веселье красотка, влекомая жаром,
И тайна скрывала горящие взор и уста.
Тюльпаны к ногам темновласой ложилися даром,
Скользили по нежным рукам ее жемчуга.[1]

Голос Бастиана завораживал. Незнакомые прежде интонации, нежные и чувственные, обволакивали, оставляя мурашки.

Златые сверкали в ладонях чудной незнакомки,
«Тук-тук» каблуки напевали извечный мотив,
Играли в гримасе кокетливой тонкие бровки,
И очи горели, печали внутри затаив.

Толпа затихла, внимая каждому слову мужчины.

Веселье в столице захватит умы наблюдавших,

Обнимет, окружит заботой богатая шаль,
И веер раскроет, и пальцами щелкнет изящно,
Сойдутся в том танце и злато АрМонта и сталь!

Люди зааплодировали. Бастиан картинно раскланялся и перевел взгляд на соперника.

— Твоя очередь, — сказал он.

Мужик откашлялся и вышел вперед.

— Скрылось солнце в туманной вуали, — начал поэт, но в отличие от Бастиана его голос не вызывал должного трепета.

Засерели, заныли ветра.
Терпкой, хмурой разлукой-печалью
Напоили леса допьяна…

— Это мой стих, — неожиданно прервал его Бастиан и посуровел. — Нечестно.

Мужик покраснел.

— Да быть того не может! Я его вчера написал!

— Ты его вчера услышал, а написан он два месяца назад. — Бастиан вытащил из кармана один из своих мятых листочков. — Гляди, видишь дату? Мага будем звать, чтобы проверил подлинность?

— Не надо, — тут же пошел на попятную мужик. — Может, я и правда того… запамятовал.

Толпа заулюлюкала. Проигравший злобно зыркнул по сторонам.

— Я прочту другой! — крикнул он, стараясь перекричать шум. — Есть еще один!

— Давай! Давай! — скандировали люди.

Бастиан выжидательно молчал.

Небо темно, темны тучи, —

четко, выплевывая каждое слово, как застрявшую в зубах гусеницу, начал декламировать мужик.

Кони чуткие храпят,
Пролетает мышь летучий,
Лишь глаза во мгле горят.
И беспечно, безобразно,
В блеске сумрачном луны
Закружили птицы разны,
Темной ночи короли…

— Плохо, — сокрушенно покачал головой Бастиан. — Очень плохо. Просто ужасно.

— Ты чего встреваешь? — Мужик разъярился. — Тоже, скажешь, твой?

— Мой. Сверять будем? — Бастиан достал очередной листок и помахал им перед глазами соперника.

— Да иди ты!

Толпа засмеялась.

— Это победа! Он победил! Победа! — орали люди, указывая на Бастиана.

— Победа! — кричала я вместе с ними, а в сердце разливалось тепло.

Удивительно, но воришка обладал неплохим чувством слова. Конечно, ему было далеко до классиков, оставивших после себя настоящие шедевры, но все же недурно, весьма недурно.

И это почему-то грело душу.

Бастиан протянул дешевые бусы — первый приз за конкурс.

— Не знала, что ты пишешь стихи, — улыбнулась я.

— А я и не пишу, — неожиданно ответил он.

— Но как же?..

Мужчина приподнял брови.

— Что? — В синих глазах вновь затанцевали искорки. — Я не способен и двух строчек срифмовать, пришлось мухлевать.

— Но у тебя же они были написаны! — Я ошарашенно моргнула. — С датой!

— Старательно записал все более-менее известные на сегодняшний день стихи. — Бастиан вынул бумагу из кармана, смял и бросил в ближайший костер. — Больше не понадобятся.

— Так ты знал, что мы сюда поедем, и специально подготовился?

— Скажем так, я надеялся.

— Зачем? Неужели, — я потрясла бусами, — они стоили того?

Бастиан поморщился.

— За первое место и впрямь могли бы предложить что-нибудь получше, — сказал он и задорно улыбнулся. — Но зато было весело. Да ладно тебе, прекрати хмуриться, пойдем лучше из лука постреляем. Там вроде призы существенные.

Супруг не переставал удивлять. Вот только-только казалось, что разгадала его, как он тут же показывался с совершенно новой, неожиданной стороны.

А ведь в детстве мне внушали, что человек такой, какой есть. Это правильно, так должно быть. Поэтому сейчас, видя, что у Бастиана тысячи лиц, я впадала в прострацию, не понимая, где маска, а где он настоящий. И это выводило меня из себя.

Стрелки из лука попались умелые. Прямо перед нами два высоких паренька лет шестнадцати в клочья разнесли яблоко, подвешенное на шесте в качестве мишени.

— Ого, — протянул Бастиан, задумчиво осматривая конкурсантов.

— Что, не по силам? — усмехнулась я.

— Можно подумать, тебе по силам. Кстати, а ты стрелять, случайно, не умеешь?

— Случайно, умею, но не думаю, что…