Нужен нам берег турецкий

Ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным. Эту истину Аркадий узнал на собственной шкуре ещё в младших классах школы. Однако, вероятно, по слабости характера и наличию некоторой толики интеллигентщины, попавшей к нему от родителей, напарывался на неприятности от своих добрых дел всё снова и снова. В этот раз он попал по-крупному.

Первым звоночком послужила беседа с азовским атаманом Петровым.

Встреча была рядовой и деловой, но, неожиданно для попаданца, начал её атаман не с проблем созревания селитры или накопления золы от сгоревшего каменного угля.

– Говорят, ты женщину от безумия излечил?

– Ну… можно и так сказать, – с нескрываемой гордостью ответил попаданец. Не имея серьёзных знаний по медицине вообще, тем более – по психологии, вытащить человека из пучины безумия было по любым меркам достижением нерядовым.

– Тогда, может, и мне поможешь? У моей сестры старший сын… с детства… не совсем… в разуме. Заговаривается…

Рассказ об ущербности собственного племянника давался знаменитому атаману тяжело. Видно было, что для него это по-настоящему больной вопрос.

"Упс! Ёпрст!!! Приплыли. Чёрт меня дёрнул связываться с этой бабой! Теперь придётся выкручиваться. Мне только славы великого лекаря не хватает для полного счастья".

– Если с детства, то, скорее всего, это шизофрения. Или, может быть, паранойя. Я в них не разбираюсь, так что даже не смогу определить. Он не буйный?

– Нет, что ты! Обычный на вид ребятёнок. Ласковый, послушный, только вот…

Аркадий видя, как переживает Осип, помолчал, собираясь с духом.

– Видишь ли… то, что тихий и ласковый, это как раз и плохо.

Наверное, я ведь не специалист, он шизофреник. А эта болезнь и у нас, там, в будущем, считалась неизлечимой.

Попаданец развёл руками, дополняя жестом словесный ответ.

– Постой! Как это неизлечимая?!! Он же на вид почти такой же, как и обыкновенные мальчишки. А та баба была совсем… пришибленная, не говорила, ничего не соображала. Сам же говорил – не покормишь, умрёт с голоду. А Егорка и говорить умеет, и чистоту блюдёт. Ему бы мозги чуть-чуть подправить, и, глядишь, из него ого какой казак вышел бы.

Статью в отца растёт, а тот немногим меньше сажени ростом был.

"Точно влип. Капитальнейшим образом. И как же ему объяснить, чтобы понял?"

– Эээ… нелегко объяснить, но попробую.

– Да уж, будь добр! – в голосе атамана прорезалась сталь, что в дружеском разговоре было ОЧЕНЬ плохим признаком.

– Ну… представь себе лодку. Плыла, плыла, и перевернулась. Но не утонула, воздух под днищем сохранился. Плавает вверх дном. Представил?

– Причём здесь лодка?!

– Объяснить просил?

– Ну, просил.

– Тогда, пожалуйста, слушай внимательно и отвечай, когда тебя спрашивают! – в бандитском сообществе принцип "Лучшая защита – нападение" действовал особенно чётко. Мямлей здесь не любили и не уважали, поэтому Аркадий не стеснялся при спорах и прикрикнуть, тщательно "фильтруя базар". – Представил, спрашиваю?

– Ну… представил.

– Перевернуть лодку обратно, дном вниз, можно?

– Да почему бы и нет?

– И плавать на этой лодке дальше тоже можно будет?

– Если дно не пробито, то… – пожал крепкими плечами в голубом бархате атаман.

– То есть – можно?

– Да!

– Вот голова у той бабы такой перевёрнутой от горя лодкой и была.

На вид страшно, но если знать как, исправить можно. Мне просто повезло, читал я о таком случае в книге. Вспомнил и решил попробовать. А вдруг что получится? Ну и получилось. Видно, и бог над несчастной сжалился.

Аркадий перевёл дух, вытер пот со лба и продолжил.

– А теперь представь, что рядом с перевёрнутой лодкой кораблик плавает. Ладный, изукрашенный, узорами разрисованный. Да вот беда, при строительстве кто-то забыл про рулевое весло. Нету его совсем. И носа острого, чтоб разрезать волну, тоже нету. Да парусов втрое менее на корабле, чем ему для плавания надобно. Представил?

– Да, – кивнул Петров. Лицо у него потемнело, будто он за время разговора успел загореть. – Представил.

– Ну, досочку какую-то туда умудрились вместо кормового весла приткнуть, только не то что шторма, и лёгкой волны та досочка не вынесет, сломается.

Аркадий прервал своё объяснение, налил в большую чарку из стоявшего на столе кувшина квасу и осушил её. Потом ещё раз вытер пот со лба – объяснение давалось ему нелегко. Меньше всего ему хотелось испортить отношения с таким влиятельным на Дону человеком. Значит: из шкуры выпрыгивай, но внятно объясни.

– Эх, если бы поправить мозги можно было так же легко, как перестроить корабль! Они Господом нашим в тысячу тысяч раз сложнее устроены. Тихих сумасшедших, как я помню, и в наше время лечить не умели. Даже самые наилучшие доктора, в смысле, лекари, по заболеваниям головы. Я там не с одним таким тихим дурачком встречался. Буйных-то в особых заведениях держат, чтоб они невзначай кого не убили.

Аркадий махнул рукой и налил ещё себе квасу. Оба посидели молча.

Потом Осип поднял на собеседника тяжёлый взгляд.

– Понял я, Москаль. Ежели Господь судил ему сумасшедшим быть, не в силах человеческих это изменить. Против Бога не попрёшь, его не переборешь.