Нужна свободная планета

– Спонтанный выброс в атмосферу незначительного количества загрязненного воздуха, – сказал, покорно поднявшись, Мимеонов, уже год как снятый с должности директора фабрики пластмассовых игрушек, потому что был ретроградом; он принялся перебирать бумажки, что держал в руках.

– А ты нам не по бумажке, – велел Пупыкин. – По бумажке каждый наврет, недорого возьмет. Бумажки ты для ревизии подготовь, а с нами, со своими товарищами, говори открытым текстом. Опозорился?

– Опозорился, – сказал Мимеонов, – но имею объективные причины. – Он все же развернул бумажку и быстро начал читать: – За прошедший год вверенная мне фабрика перевыполнила план на два и три десятых процента, выпустив для нужд населения изделий номер один – шестьсот двадцать пять, изделий номер два-бис – двести тридцать четыре, в том числе восемнадцать сверх плана. Изделий номер пять…

– Стой! – остановил Мимеонова Пупыкин.

– Расшифровать?

– Ты с ума сошел! Ты лучше расскажи, почему ты наш родной город чуть не погубил.

– А я неоднократно писал, говорил даже вам, Василий Парфеныч, – сгнили фильтры, кончились. Надо из Вологды специалистов звать, производство останавливать. Сами знаете…

– Какие будут предложения? – спросил Пупыкин.

– Я думаю, что сделаем фельетон, – предложил Малюжкин. – О некоторых хозяйственниках. Не пощадим.

– Хорошая мысль, – согласился Пупыкин. – Пускай народ знает, что мы ни одного отрицательного факта без внимания не оставим.

– А вдруг в области прочтут? – спросил Оболенский, нагло улыбаясь. – И комиссию к нам, а?

– А пускай прочтут. Нам гласность не страшна, – ответил Пупыкин твердо. – Пускай весь мир читает.

– И там тоже? – выкрикнул старик Ложкин. – Империалисты тоже?

– Это ты, Ложкин, брось! – рассердился Пупыкин. – Тебя здесь как ветерана держат, а не как провокатора.

– У меня есть предложение, можно? – спросил Савульский – его Удалов тоже знал, он работал санитарным главврачом.

– Говори. Только короче, надоел ты нам со своими речами, – поморщился Пупыкин.

– Я буду краток. – Савульский потер ладоши. – Факт вопиющий. Он еще почему вопиющий – многие не ожидали, попали под дождик и потеряли одежду. А при том напряженном положении, которое существует в торговле…

– Савульский, я тебе сказал, – пригрозил Пупыкин. – Не рассусоливай. Про положение в торговле я лучше тебя знаю и знаю, что оно улучшается, правда?

Пупыкин взглянул на начальника торга, и тот сразу с места ответил:

– Принимаем меры!

– Видишь, человек меры принимает, а ты обезоруживаешь. Ты к делу. Но учти, если твое предложение будет неподходящим, головы тебе не сносить. Давно уже общественность тобой недовольна, плохо ты охраняешь нашу экологию. Так что на растерзание тебя можно в любой момент кинуть, правда, Малюжкин?

Лицо редактора газеты озарила лукавая усмешка.

– Фельетон уже готов, – сообщил он. – Лежит у меня в столе.

Савульский побледнел и качнулся.

– Ничего, продолжай. Что ты нам хотел сказать?

– Вы бы провели анализы, – сказал Савульский глухо, будто набрал полон рот картошки. – И выяснили, что выброса с завода детской игрушки не было.

– Вот это да! – даже Пупыкин удивился.

– А что же было?

– А была туча неизвестного происхождения, которая прорвалась в наше родное небо из-за пределов района.

– А что, идея? – спросил Пупыкин.

– Можно поправку? – вмешалась директорша музея.

– Только по делу.

– Мне кажется, что туча могла прийти и из-за пределов нашей области.

– Слушай, а что, если… – Голос Пупыкина замер. И тут Удалова черт дернул за язык.

– Я думаю, – сказал он, – что этот дождик вернее всего к нам приплыл из Южно-Африканской Республики, от тамошних расистов.

– А что? – Пупыкин даже привстал в кресле. – А что? Расисты – они плохо к народу относятся… – Но тут до него дошло, что Удалов шутит и допускает перебор. Он сел обратно, насупился и сказал: – Ладно. Ты, Малюжкин, подготовь материал про тучу из Потемского района. А ты, Удалов, считай, уже допрыгался.

Люди стали отодвигать стулья подальше от Удалова, а тот себя проклинал: ведь ему-то что – он сегодня дома будет, а все неприятности достанутся его двойнику.

– И учти, Мимеонов, – закончил Пупыкин, – твой вопрос с повестки дня не снят. Допустишь еще такой выброс – выброшу тебя из города. Сам знаешь куда.

– Но ведь план…

– А план ты нам дашь. И с перевыполнением. Какой следующий вопрос?

– Градостроительство, – сказал Оболенский.

– Вот это мне по душе. Это настоящий прогресс. Давай сюда изобразительную продукцию.

По знаку Оболенского молодой порученец открыл дверь. Десять юношей и девушек втащили десять стендов и установили их рядком, чтобы было общее ощущение.

Удалов с ужасом понял, что призывы и надежды Оболенского, который хотел в нашем мире изгадить магистраль, здесь достигли сказочных масштабов.

– Вот наша главная улица. Наше завтра, – сказал Оболенский тихо и радостно. Но непроизвольно почесал ушибленное бедро.

– Улица имени Василия Пупыкина, – прошелестел чей-то голос.

– Кто сказал? – нахмурился Пупыкин. – Молчите? А ведь знаете, чего я не терплю. Ты, Ложкин?

Пойманный на месте преступления, Ложкин потупился, встал, как нашкодивший первоклассник, и сказал: