Нужная вещь

На последнюю фазу тестирования вас отправляли прямо на Олимп, который находился теперь в Хьюстоне. Частью теста было формальное собеседование — с инженерами НАСА, а также с Диком Слейтоном, Джоном Гленном и Элом Шепардом — по техническим вопросам. Но имелись и «социальные» моменты. В частности, вы должны были сходить на вечеринку с коктейлем и на ужин в отдельном кабинете хьюстонского отеля «Риц» в сопровождении астронавтов «Меркурия». Когда-то туда ходили Эл Шепард, Гас Гриссом, Скотт Карпентер… а теперь — Уолли. Нужно было полностью себя контролировать, чтобы одновременно оставаться славным парнем — любителем пива, и проявить сдержанное уважение перед теми, кто уже вступил в этот клуб. Может, я закажу еще выпивку? Это напоминало наспех устроенную вечеринку братства, к которому вы отчаянно хотели принадлежать.

Конечно, разговаривая с Конрадом и Ловеллом, Ширра оставался тем самым старым добрым Уолли, товарищем по оружию из группы № 20. Но разница в положении чувствовалась: на Уолли Ширру, изначально успешного героя поединка, словно бы лился луч света. Ведь теперь на самой вершине стояли семь астронавтов «Меркурия», а все прочие пилоты находились гораздо ниже.

Не то чтобы выдающееся положение «первоначальной семерки» изменило истинную и тайную природу вещей — вовсе нет. Самолюбие летучего жокея не знало границ, и члены группы 2 не являлись в этом смысле исключением. Как только их выбрали, они стали оглядываться вокруг и сравнивать себя — «следующих девять» — с «первоначальной семеркой». Среди них был Нил Армстронг, который летал на Х-15. (Кто из астронавтов «Меркурия» делал что-нибудь подобное?) Был Джон Янг, который установил два мировых рекорда скорости взлета. (Кому из астронавтов «Меркурия», за исключением разве что Гленна, такое было под силу?) Были Фрэнк Борман, Том Стаффорд и Джим Макдивитт, работавшие инструкторами в Эдвардсе. (Кто из астронавтов «Меркурия» годился на это, кроме Слейтона?) А «первоначальная семерка» была отобрана лишь для того, чтобы противостоять стрессу, вот и все. Посмотрите на Карпентера! Посмотрите на Купера! Да, «следующие девять» были о себе очень высокого мнения. Тем не менее высочайший статус «первоначальной семерки» оставался фактом. Когда эйфория, вызванная успешным прохождением отбора, улеглась, Конрад и все остальные поняли, что сейчас, при всей их нужной вещи, они занимают в корпусе астронавтов несколько унизительное положение. Они — плебеи, новички, заложники братства. Гас Гриссом любил мрачно и якобы ласково говорить им при встрече: не заноситесь, не называйте себя астронавтами.

— Ты не астронавт, ты — стажер. Ты не астронавт, пока не взлетел, — говорил он без тени улыбки.

«Следующие девять» тратили кучу времени на посещение занятий, словно новички или стажеры летной школы в Пенсаколе, — это было плохо; кроме того, они выполняли черновую работу для «священной семерки», что было еще хуже.

Вот до чего Конрад дошел: стал таскать сумки Джона Гленна! На этом Олимпе было чертовски холодно. Один уровень следовал за другим — даже здесь, на вершине. На самом верху стоял Джон Гленн, но даже в «первоначальной семерке» не все могли с этим смириться. На первой пресс-конференции, где «следующих девять» представляли публике, присутствовали и «первые семеро», и Шорти Пауэрс решил представить их в обратном порядке их полетов. Когда он дошел до Шепарда, то сказал:

— И, наконец, Алан Шепард, который всегда может сказать: «Но я был первым!»

Это развеселило публику. Все засмеялись, кроме одного-единственного человека — Улыбающегося Эла. У него даже не дрогнули губы. Если бы тяжелый взгляд мог испускать лучи, то у Шорти Пауэрса образовались бы две дырки во лбу. И вы тут же поняли, что после великого орбитального полета Гленна Шепард — первый пилот, первый американец в космосе — чувствовал себя совершенно забытым. Никто не мог сравниться по положению с Джоном Гленном, даже Уэбб, администратор НАСА.