НУЖНАЯ ВЕЩЬ

До чего же превосходные инстинкты были у этого человека! Это была сама Пресса, Светский Джентльмен: правильные эмоции - и без всяких лишних слов! Дети Рене спокойно смотрели на экран. А сама она ни на мгновение не поверила в гибель Скотта. Она вела себя, как обычная жена военного летчика. Если он просто исчез и не найден труп, значит, он жив и со всем справится. Нечего было и сомневаться. Рене знала о случае, когда грузовой самолет рухнул в Тихий океан и разломился надвое, причем задняя часть тут же пошла ко дну. Удалось спасти нескольких человек из передней части, которая оставалась на плаву несколько минут. И все же жены летчиков, находившихся в задней части самолета, отказывались верить в их гибель. Они вернутся - это лишь вопрос времени. Рене тогда удивлялась, сколько времени им понадобилось на то, чтобы признать очевидное. Но сейчас ее реакция была точно такой же. Со Скоттом все в порядке, потому что нет никаких доказательств его смерти. Кронкайт на экране сдерживал слезы, но на ее глазах не выступило ни слезинки. Со Скоттом все в порядке. Он выкрутится… Нечего и сомневаться.

На самом-то деле она была права. Скотт прекрасно прошел через атмосферу. В густых слоях, ниже пятидесяти тысяч футов, капсулу стало сильно раскачивать, и ему пришлось выпустить парашют слишком рано и вручную, так как в автоматической системе кончилось топливо. Капсула промахнулась мимо запланированного места приземления примерно на двести пятьдесят миль. Разведывательный самолет нашел Скотта в течение сорока минут, но за это время телевизионщики создавали впечатление, что он погиб. Когда до Скотта добрался спасательный самолет, он спокойно покачивался на волнах возле капсулы в своем поясе. Ему очень понравилось все приключение. Когда его доставили на авианосец «Отважный», он пребывал в превосходном настроении. Он говорил без умолку. Ему действительно понравились все эксперименты, которые пришлось делать, несмотря на перегруженную карту контрольных проверок; а еще он был рад, что решил или почти решил загадку «светлячков». Он не выяснил точно, чем они являлись, но доказал, что они производились самим космическим кораблем - «светлячки» не были каким-то внеземным материалом… Он мог бы проговорить всю ночь… Он был доволен… работа сделана превосходно… А еще он чувствовал, что помог родиться одной из самых важных ролей в астронавтике - ученого в космосе…

В течение последующих двух недель Скотт пожинал лавры героя. Конечно, размах их был не такой, как у Джона (и это понятно), но все же было очень приятно. Состоялись парады на востоке и на западе страны. Он проехал в торжественных процессиях по Булдеру, своему родному городу, и по Денверу, находившемуся немного ниже по шоссе. Это был знаменательный день. Ярко светило майское солнце, а рядом с ним, на кромке заднего сиденья лимузина, сидела Рене - в белых перчатках, как настоящая жена флотского офицера, сияющая и прекрасная. Скотт был на седьмом небе.

А на Мысе Крафт говорил своим коллегам:

– Этот сукин сын у меня никогда больше не полетит.

Крафт был в ярости. По его представлениям, Карпентер проигнорировал многочисленные предупреждения диспетчеров по всему миру о напрасном расходе топлива, и это едва не вылилось в катастрофу, которая могла нанести непоправимый вред программе. А еще поведение Карпентера ставило под сомнение способность системы «Меркурия» выдержать длительный полет - такой, как семнадцать орбитальных кругов Титова. А почему эта катастрофа едва не случилась? Потому что Карпентер вел себя как Всемогущий и Всеведущий Астронавт. Он не обращал никакого внимания на советы и предупреждения всяких мелких сошек. Он явно верил в то, что астронавт - простой пассажир капсулы - является сердцем и душой космической программы. Все возмущение инженеров по поводу чрезмерно высокого статуса астронавтов теперь выплеснулось наружу… по крайней мере в НАСА. А вне НАСА ничего не изменилось. Карпентер, как и Гриссом до него, был образцовым храбрым парнем; всего лишь небольшая проблема в конце полета, вот и все. Очень удачный полет; вперед, дайте парню его медали и все причитающееся.