Нужно просто остаться в живых

— Да, сейчас, — невпопад ответил я. Моя фамилия Миронов вряд ли подойдет. Она будет странная и непонятная для окружающих, у которых непонятные имена для меня до сих пор. К счастью пришло воспоминание, как называли когда–то моего деда, Евгения Семеновича, ветерана–разведчика. Его называли Бояр. Как когда–то рассказывал мне отец, потому что он, когда злился, клал всех направо и налево. Не раз из–за линии фронта на одном упрямстве выходил. Так и назвали Бояр, потому что, бо ярый. Это воспоминание к счастью пришло вовремя, возьму это прозвище, слышится нормально, да и деда я очень любил, надеюсь, не посрамлю его.

— Запишите Бояр, — спокойно сказал я, ожидая реакции. Но ничего не было. Лекс все так же с интересом следил за манипуляциями сэра Генри.

— Так, распишись здесь, — указал на место напротив моей фамилии и имени. Так–так, пробежавшись глазами по буквам, прочитал, что я, Влад Бояр, являюсь оруженосцем сэра Генри Вайса. Простая бумажка без лишних слов. О! Грамота! Так такие документы тут называют. Было еще две грамоты, точно такие же, все–таки, несмотря на полунищее положение крестьян и горожан, бюрократия, какая–никакая здесь есть. Единственная неприятность для меня была в том, что я никогда не писал гусиным пером, и вряд ли у меня получатся такие же красивые закорючки, что и у лейтенанта, тем более в доспехе. Аккуратно взял перо, обмакнул в баночку, прижал к краю, чтобы ничего не капало. Сэр Генри и Лекс внимательно следили за моими действиями.

— Ты вообще писать умеешь? — спросил Лекс. — Ты перо берешь, как будто это змея ядовитая.

— Умею, — буркнул я. — Просто вы так смотрите и мешаете. Не смотрите, — они переглянулись и заржали. Блин, как будто они могут понять, что для меня это очень сложно. Рассказывали, что пером таким запросто можно кляксу поставить. К счастью подошел мастер Ториус, чтобы узнать чего они гогочут, а я сижу с таким грустным видом. Когда Лекс объяснил ему мои затруднения, то тот произнес с осуждением:

— Да вы что, я знаю, многие люди не умеют писать, ничего, Влад, научишься еще, — попытался утешить он меня.

— Да умею я! — блин, нервы ни к черту. — Да я просто не хочу чернилами замарать грамоты.

— Да, попробуйте тогда этим поставить роспись, — протянул он мне с невозмутимым видом футляр. Я открыл его, а там находилась перьевая ручка. Ничего себе.

— О, другое дело, — вмиг повеселел я. Ничего выдумывать не стал, расписался своей обычной росписью. Пускай гадают, что за закорючки. Аккуратно положил ручку в футляр и протянул гному. — Спасибо, мастер Ториус. Скажите, а где можно такое же чудо приобрести.

— Как где, у нас за таверной магазин с нашими достижениями. Можете смело заходить, — в этот момент в дверь вошли какие–то седые гномы, от чего мастер Ториус изменился в лице и, попросив прощения, пошел к ним, приветствуя, призывая куда–то за бар, туда, где были бани.

— Ну и мы пошли, нечего рассиживаться.

Прекрасное место подумал я, когда выходил на улицу, мы еще вернемся.

Самое важное было прийти в соответствующем виде, поэтому пошли к портному. Маленькому лысоватому мужчине лет сорока. У него была действительно большая мастерская. Такая же, как и таверна гномов по размерам.

Первый этаж составляли манекены с различной одеждой: мужская, женская, для балов, для боя, также поддоспешники, отдельно секция с обувью. Я выбрал парадный костюм, который был подписан как форма Панора. Удивительно, но там были первые штаны с ширинкой, которые я увидел в этом мире, и гимнастерка, так напоминавшая ту, что носили в Великую Отечественную. Сверху застегивалась на пуговицы, материал то ли шелк, то ли бархат, я не знаю. Ткань мягкая и красивая, на плечах вышиты узоры, плюс на груди были два кармана. Также выбрал мягкие полусапожки. Все черного цвета.

Смотрясь в небольшое зеркало, кстати, первое мною увиденное в этом мире, я увидел молодого уверенного в себе человека со злым взглядом. Да, я сам себе понравился. Только чего–то не хватало. Подшивы! Точно! Аккуратная белая окантовка была бы, пожалуй, еще лучшим дополнением.

— О, молодой человек, вас не узнать даже! — воскликнул портной, выбегая ко мне. — Знаете? — походив вокруг и посмотрев на меня, он сказал. — Как на вас шилось, даже убирать ничего не надо. Это новая модель, сшита буквально неделю назад, как вам, сэр Генри? Это взорвет нашу элиту. Вот, возьмите к ней еще ремень, — продергивая ремень в шлейки, я думал, как странно, что тут и шлейки есть для ремня, ни у кого раньше не видел. И по фигуре подошло. И бляха без вычурностей, как я люблю, простая, квадратная, плоская.