Нужные вещи

Он положил ей на ладонь какую-то штучку. Ключ. Нетти сжала его в руке.

— Когда? — спросила она. Ее блуждающий взгляд снова остановился на абажуре.

— Скоро. — Он отпустил ее руки и встал. — А сейчас, Нетти, давайте я вам упакую этот абажур. Миссис Мартин должна зайти посмотреть на вазы через… — Он взглянул на часы. — Боже, уже через пятнадцать минут! Но я еще успею сказать вам, как я рад, что вы все же решились зайти. В наши дни очень немногие люди понимают и ценят красоту цветного стекла — большинство просто дельцы с кассовыми аппаратами вместо сердца.

Нетти тоже поднялась на ноги. Она смотрела на абажур влюбленными глазами. Судорожная нервозность, с которой она приближалась к магазину, исчезла без следа.

— Какой он красивый, правда?

— Да, — тепло согласился мистер Гонт. — Я просто не могу выразить… как я счастлив от того, что эта вещь попадет в хорошие руки, в хороший дом, место, где ее будут не просто протирать по пятницам и когда-нибудь обязательно разобьют из-за обычного небрежения, а осколки без всякого сожаления выбросят в мусор.

— Я никогда так не сделаю! — вскрикнула Нетти.

— Я знаю, знаю, — успокоил ее мистер Гонт. — В этом все ваше обаяние, Нетишия.

Нетти изумленно уставилась на него:

— Откуда вы знаете мое имя?

— Это моя особенность. Я никогда не забываю имен и лиц.

Он зашел за занавеску и вскоре вернулся с куском белого картона и ворохом упаковочной бумаги. Положил бумагу рядом с контейнером Полли (бумага тут же начала расправляться, с таинственным шорохом и треском превращаясь в некое подобие гигантского корсета), он сложил из картона коробку точно по размеру абажура.

— Я знаю, что лучше вас за этой вещицей никто не присмотрит. Поэтому я вам ее и продал.

— Правда? А я думала… мистер Китон… и эта шутка…

— Нет, нет, нет! — сказал мистер Гонт с мягким смехом. — Эту шутку может сыграть кто угодно! Люди любят подшучивать друг над другом! А вот свести вместе вещи и людей, которые в них нуждаются и будут любить их и холить… это, как говорится, другой компот. Иногда, Нетишия, мне кажется, что на самом деле я продаю счастье… как вы думаете?

— Может быть, — честно сказала Нетти. — Я знаю одно: меня вы точно сделали счастливой, мистер Гонт. Очень счастливой.

Он расплылся в широченной улыбке, обнажившей неровные, наползающие друг на друга зубы.

— Замечательно! Просто отлично! — Мистер Гонт запихнул в коробку оберточную бумагу, аккуратно уложил абажур в эту хрустящую белизну и закрыл коробку. — Вот и готово! Еще один довольный покупатель нашел свою нужную вещь.

Он вручил Нетти коробку. Когда их пальцы соприкоснулись, она невольно вздрогнула от отвращения, хотя пару минут назад сама сжимала их с такой силой — и даже пылом. Но тот эпизод уже начал стираться из памяти. Мистер Гонт поставил контейнер для пирога поверх белой коробки. Из него торчала какая-то бумажка.

— А это что?

— Записка вашей хозяйке, — ответил Гонт.

Нетти встревожилась:

— Там что-нибудь про меня?

— Святые угодники, нет, конечно! — засмеялся Гонт, и она чуть расслабилась. Его смех отметал любое сопротивление и недоверие. — Храните свой абажур, Нетишия, и заходите еще.

— Да, конечно, — сказала Нетти, и это было ответом на оба пожелания, но в глубине души (в этом хранилище тайн и секретов, где нужды и страхи толпятся, пихаясь локтями, как пассажиры в переполненном вагоне метро) она знала, что, даже если она и зайдет сюда еще раз, все равно она больше уже ничего здесь не купит.

Ну и что с того? Абажур был просто шикарным, она давно о таком мечтала, как раз такого ей и не хватало для полноты ее скромной коллекции. Она подумала, стоит ли рассказать мистеру Гонту, что ее муж мог бы жить до сих пор, если бы четырнадцать лет назад не разбил абажур из цветного стекла, очень похожий на этот. И это было последней каплей, переполнившей чашу ее терпения. За годы совместной жизни он столько раз избивал ее, причем нередко дело заканчивалось переломами, однако она его не убивала. Но когда он разбил абажур — отобрал у нее то единственное, что ей было по-настоящему нужно, — она в ответ отобрала у него жизнь.

Она решила, что ей не надо ничего говорить мистеру Гонту.

Такие люди, как он, сами все знают и понимают.

3

— Полли, Полли, она выходит!

Полли оставила портняжный манекен, на котором медленно и осторожно подрубала подол платья, и поспешила к окну. Из «Нужных вещей» вышла Нетти, нагруженная, как говорят, под завязку. На локте у нее висела сумочка, под мышкой был зажат зонтик, а в руках она несла какую-то белую коробку, на которой балансировал контейнер для пирога.

— Пойду помогу ей, — сказала Розали.

— Нет. — Полли мягко удержала ее за локоть. — Лучше не надо. Она от этого лишь засмущается.

Они наблюдали за тем, как Нетти идет по улице. Она больше не семенила: скорее — плыла.

Нет, подумала Полли, даже не так. Не плыла, а… парила.

У нее в голове что-то щелкнуло, и из каких-то перекрестных ассоциаций родилась мысль, которая заставила Полли прыснуть со смеху.

Розали взглянула на нее, удивленно приподняв бровь.

— Ты чего?