Нужные вещи

У этих диких племен — не важно, настоящих или гипотетических — всегда есть особые ритуалы почитания их божества. Они не особенно помогают, когда вулкан уже проснулся, мечет громы и молнии и испускает потоки огня, что выжигают дома и посевы, но в тихие периоды, когда Бог спит, эти обряды очень даже помогают сохранять спокойствие и присутствие духа. Пит Ержик не придумал никаких величественных ритуалов для служения Вильме; в данном случае более прозаические меры оказались гораздо действеннее. Например, успокоительные лекарства вместо облаток Святого причастия.

Он записался на прием к Рэю Ван Аллену, единственному частнопрактикующему врачу в Касл-Роке, и сказал ему, что ему нужно средство от беспричинного чувства тревоги и беспокойства. Он пожаловался на большую загруженность на работе и посетовал на то, что с ростом процента обязательных комиссионных отчислений становится все труднее и труднее не думать о проблемах работы по окончании рабочего дня. А все это — нервы… В общем, ему нужно попить что-нибудь успокоительное.

Рэй Ван Аллен совершенно не разбирался в торговле недвижимостью и тяготы, связанные с этим видом деятельности, были ему неведомы, но зато он отлично понимал, какие тяготы испытывает человек, женатый на Вильме Ержик. По его скромному мнению, Пит Ержик запросто бы избавился от беспричинной тревоги и беспокойства, если бы вообще не вылезал из офиса. Но разумеется, он не мог высказать этого вслух. В общем, он выписал Питу рецепт на занакс и пожелал ему удачи и Божьей помощи. Ван Аллен ни капельки не сомневался, что Питу на его жизненном пути в одной упряжке с этой кобылой понадобится и то и другое.

Пит пользовался занаксом, но не злоупотребляя. И не говорил об этом Вильме; она бы взбесилась, узнав, что он ПРИНИМАЕТ УСПОКОИТЕЛЬНОЕ, что в ее понимании было равносильно наркотикам. Пит был осторожен и хранил рецепт на занакс у себя в дипломате, вместе с бумагами, которыми Вильма совершенно не интересовалась. В месяц он принимал пять или шесть таблеток, причем большую часть — перед Вильмиными «критическими» днями.

Однажды — а именно прошлым летом — Вильма сцепилась с Генриеттой Лонгман, владелицей салона красоты в Касл-Хилл. Причиной скандала была испорченная «химия». На следующий день после первичной перебранки у них случился обмен «любезностями» в магазине у Хемфилла, а где-то через неделю — большая ругань на Главной улице. В тот раз дело едва не дошло до драки.

Вернувшись домой, Вильма металась по дому, как львица в клетке, и вопила, что, мол, она эту суку достанет, что она ее в больницу уложит.

— Мне бы только до нее добраться, ей потом никакой салон красоты не поможет, — шипела Вильма сквозь сжатые зубы. — Я это так не оставлю. Завтра же пойду к ней. Пойду и со всем разберусь.

Пит не на шутку встревожился. Он понял, что это не просто пустые угрозы. Вильма всерьез собиралась их осуществить. И Бог знает, на что его дорогая супруга способна в бешенстве. Он уже представлял, как Вильма макает Генриетту головой в чан с каким-нибудь едким дерьмом и та на всю жизнь остается лысой, как Шиннед О’Коннор.

Он очень надеялся, что за ночь страсти поутихнут, но Вильма проснулась наутро еще даже злее, чем была с вечера. Он бы не поверил, что такое возможно, если бы не видел это своими глазами. Темные круги у нее под глазами говорили о том, что она не спала всю ночь. Не спала и, должно быть, копила злость.

— Вильма, — неуверенно начал он, — по-моему, тебе не стоит сегодня ходить в салон красоты. Я уверен, что если ты все обдумаешь…

— Я все обдумала еще вчера вечером. — Взгляд у Вильмы был пугающе пустым. — Я все обдумала и решила, что, когда я с ней закончу, она больше уже никому не сожжет корни волос. Когда я с ней закончу, этой гадине нужно будет приобрести собаку-поводыря, чтобы ходить дома в сортир. И если ты собираешься со мной спорить, Пит, то можешь сразу купить себе поводыря из одного с ней помета овчарок.

В отчаянии — даже не надеясь, что это сработает, но не видя другого способа предотвратить надвигающуюся катастрофу, — Пит Ержик достал из внутреннего карманчика дипломата пузырек с таблетками и бросил одну из них Вильме в кофе. И ушел на работу.

В каком-то смысле этот незамысловатый поступок стал для Пита Ержика первым причастием.

Весь день он провел в мучительном ожидании и, возвращаясь домой, уже настроился на самое худшее (чаще всего его разыгравшаяся фантазия выдавала картинки типа: «Генриетта Лонгман в луже крови, а Вильма — в камере»). Поэтому он несказанно обрадовался, застав Вильму за пением в кухне.

Пит глубоко вздохнул, опустил забрало своих эмоций и спросил как бы между прочим, как там дела с миссис Лонгман.

— Она открыла салон только после обеда, а у меня к тому времени вся злость прошла, — сказала Вильма. — Ну, я все равно зашла, чтобы выяснить отношения… вроде как я сама себе обещала. И знаешь что? Она предложила мне бокал шерри и сказала, что вернет деньги!