Нужный образ

На следующий день в полдень мы все собрались слегка бледные, выпивая бесчисленное количество ледяной воды из графина, когда Джош зачитывал нам свои записи и идеи. Это освежало, потому что теперь мы обладали профессиональным обозревателем, человеком, наблюдавшим все эти недели за нами со стороны, говорящим, что было сделано неправильно и предлагавшим, что можно сделать, чтобы вернуть кампании успех.

Фундаментальные проблемы, организация и личность могут быть основой победы, говорил нам Джош, а потом описал в этом свете выигранные выборы. Проблемой 1958 года были низкие доходы, и республиканцы потерпели поражение на выборах в Конгресс. В личном плане доминировала усмешка Эйзенхауэра, и демократы, даже Эдлай Стивенсон^{133}, не могли превзойти его.

— Запомните, Олбани — это прекрасно, — говорил он, — но мы хотим, чтобы Келли попал в Белый Дом. Мы должны проводить наши акции с дальним прицелом. Мы не можем бояться идти на риск, затрагивая серьезные проблемы. Оттуда, из Северной Дакоты, казалось, что все вы боитесь выйти в центр арены. Мы должны не просто обсуждать проблемы, мы должны драматизировать их. Возьмем, например, проблему наркотиков…

— Келли произнес три речи о наркомании и о том, что необходимо сделать, — встрял Люк. — Он просто разгромил программу штата.

— Я слышал их, и уж поверь, они звучали так же, как и речи всех других политиков на эту тему. Разработанные планы по испытанию нового лекарства, обещание большого количество коек, изменение старых законов штата…

Джош посмотрел на свои записи:

— Полагаю, все вы пропустили слова Джентайла, что в штате следует испытать английский план. Это было всего одно предложение, но полагаю, авторы загнали его этим в угол. Прежде всего, программа будет стоить уйму денег. Второе, сама идея очень не понравилась большинству родителей. Третье, простое расследование откроет отчет Батлера, подготовленный в прошлом году для Парламента, который и показывает, до чего же неудачной оказалась эта программа. Теперь, предположим, мы сделаем следующее…

Его план заключался в том, чтобы Келли провел уикенд в Лондоне и своими глазами увидел разочарование и трагедию так называемой английской системы борьбы с наркоманией, а потом обратился к людям с телевизионным свидетельским отчетом. Келли самолетом, нагруженном репортерами, прилетел в Лондон, сделал несколько заходов в трудный район Сохо, беседовал с врачами, общественными деятелями, появился на Би-Би-Си, а вернувшись домой, подготовил уничтожающий отчет. Он добился мировой шумихи и заставил Джентайла выглядеть дураком.

Молодежь была нашей следующей мишенью. Как подчеркивал Джош, Келли приходилось быть оратором в эпоху, когда молодежь боролась с догмами и расчетами, в эпоху партизанских войн и гетто, безответственности профсоюзов, цинизма и коррупции официальных лиц и калечащего разочарования относительно Вьетнама.

Люк и Лютер были спешно отправлены по штату для организации ораторского турне Келли и ежедневного — а иногда и два раза в день — его выступления в колледжах. Ни один студенческий кампус не казался нам слишком маленьким.

— Вы не такие, как прошлое поколение, — говорил он через пару недель аудитории из молодых людей, приветствующих его дикими криками. — Вы требуете ответов на свои вопросы; глубоко внутри вас живет дух поиска, неудовлетворенности и протеста. Никогда не позволяйте ему умереть. Берегите его, раздувайте, заставляйте его светиться, всегда лелейте — этот дух, который я называю духом неудовлетворенности…

Джош постарался, чтобы формулировку подхватили: миллионы маленьких цветных значков с этими словами были распространены по кампусам; бесчисленные плакаты с этой фразой из жирных, черных букв появились на столбах, оградах, стенах.

К началу сентября мы совещались с нашим мозговым трестом по несколько раз в день. Были случаи, когда мы пересматривали по телефону речи Келли через несколько минут после того, как он появлялся перед микрофоном.

Наши контакты — вежливое слово для обозначения шпионов — в лагере Джентайла сообщали нам, что сначала мы озадачили их, а позднее обеспокоили, когда опросы Фрэнка Шиа показали, что мы медленно возвращаем свои позиции, однако надо было пройти еще долгий путь.

Именно в это время в голову Джоша и пришла идея проведения серии дебатов по основным проблемам по всему штату в «классических» местностях, как он их назвал. (С тех пор они стали известны как «классические дебаты»). Их должно было быть пять за неделю, с понедельника до пятницы, в исторических и хорошо известных местах: в парке на поле битвы при Саратоге, перед Домом Штата в Олбани, на площади в Уайт-Плейнсе, на территории парка Всемирной выставки, а последние дебаты на ступенях нью-йоркского Сити-Холла.

Дебаты должны были освещаться телевидением на всю страну, а мы бы оплачивали счета.