Нужным быть кому-то (СИ)

— Ох, Иван, как же было плохо, когда ты закаменел-то, это спасибо Лёшка такой, упёртый, другой бы каждый день истерики закатывал, а этот только всё больше замыкался, да вредничал вот с воспитательницею! А уж как он сестёр защищал, даже плохо глянуть на них не дозволял. Правду говоришь, он теперь оживел?

— Сама увидишь, чумазые, загорелые, шумные. Сейчас гость приедет, готовь щи.

— Гости твои разве щи ждут, небось нарезки да коньяки хлещете?

— Горшков это, именно щей твоих хочет!

— О, ну это я завсегда, — довольная Марь Иванна шустро убежала готовить стол.

Горшков не заставил себя ждать — приехал быстро и не один, с ним был худенький невысокий мужичок, идущий подпрыгивающей походкой, как-то дергано и подволакивая ногу.

— «Как же это называется… а, полиомиелитом переболел», — подумал Иван.

— Это мой старый и самый верный друг — Толик Ярик, то есть Ярославцев, — представил его Горшков.

Игнатьич повел гостей сразу на щи, те с огромным удовольствием умяли по две тарелки и попросили добавки, чем вызвали проникновенную благодарность от Марь Иванны.

— Марь Иванна, если Вам надоест этот… многодетный дед, я с великой радостью возьму Вас к себе, я не прихотлив, щи да борщ — и все, я Ваш навеки! — Горшков говорил искренне.

— Извини, мил человек, но Иван с детками — это моя жизнь, куда я от них, а на щи ты наезжай, я вот вам сейчас мясца положу!

Когда наевшиеся и отдувающиеся гости прошли в кабинет, Горшков плюхнулся в кресло и сказал:

— Толик в курсе, он тебе всё и расскажет.

Толик рассказал, что за неделю вычислил и проверил, откуда и куда тянутся все ниточки слежки. Шантажом занимались в этой фирме-подставе давно, сначала по мелочи — измена мужа-жены, фотографии адюльтера, денежки небольшие, но капали. Аппетит стал разрастаться, сначала мелкие фирмы попали под внимание, а сейчас вот решили корпорации и крупные фирмы пощипать. Толик проделал гигантскую работу, вышел даже на счета шантажистов, двух весьма уважаемых в своих кругах человек. Одного Иван где-то встречал, смутно помня, что, вроде, производил неплохое впечатление.

— Да, не живётся людям нормально. Так, надо, чтобы эти деньги испарились, без малейших признаков куда, сможете такое? Перевести их, вон, на детские онкологические больницы или детдома.

— Тут надо Макса подключать, Толик у меня больше сыскарь, а Макс — бог хакерский, Витина фирма тоже стояла в перспективных планах для поиска компромата. Там, скажу тебе, замахнулись чуть ли не на Газпром!

— Сам, Саш, говоришь, что на хитрую задницу…

Договорились о способах связи, чтобы излишне не привлекать внимания, мало ли какие бывают случайности, собрались уезжать.

Марь Иванна вытащила большую коробку:

— На-ко, Александр Сергеевич, тебе на пару дней хватит, только в холодильник поставь, не забудь, а то знаю я вас, холостёжь! Сухомятка одна, да этот, как его… фут какой-то! А Толика надо подкормить особенно, кожа да кости, смотри.

Мужики засмеялись, поблагодарили её и отбыли.

Палыч, выслушав Козырева о том, что узнал Горшков протянул:

— А ведь Вершкову впору спасибо говорить, он один, втихую собирал компромат, а тут, гляди-ка, серьёзные люди подвязаны. Своим-то горбом зарабатывать никак, решили хитрым сапом… эх, люди, два века никто не прожил ещё, и с собой много не заберешь на тот свет. Нет бы жить и добро делать, вон, как баба Таня: и своих семерых вырастила, и Валюшку за дочку привечала, внуков, вон, сколько, наших с первого дня теплом одаривает… Зависть — страшная штука, корежит душу. Ну да, каждый поступает по своему разумению, не жалко таких.

Набрал номер Макса.

— Макс, ты сможешь подъехать ко мне домой? У меня что-то в почте все пропало, поищешь? — это он мудрил, зная, что камеры пишут все происходящее в офисе!

Макс хохотнул:

— Учу я тебя, учу, тормоз ты конкретный, ладно, сегодня у меня тусовка, завтра к вечеру явлюсь.

— Ещё, помнишь, у тебя друг был архитектор?

— Ну, Никита, а что?

— Да мы тут дом деревенский присмотрели, хотелось бы перестроить, не нарушая основу.

— Пиши телефон… Егор Никитин.

С утра созвонились с хорошими знакомыми из риэлтерской фирмы, договорились, что они съездят в Каменку, оценят дом и участок и назовут реальную стоимость. К вечеру, зная уже цену, Козырев стал звонить в Испанию, Феля сидела рядом, слушала.

На удивление, трений и споров не было, испанская дама, наоборот, обрадовалась:

— Если б Вы знали, как все эти годы меня дом за душу тянул — и жалко, и никто не покупал!

Так что к обоюдному удовольствию, все решили быстро, торговаться не пришлось.

— Лёшка обрадуется, он даже цвет для дома выбрал… Калина, что с архитектором?

— Вот телефон, держи. Смотри, Игнатьич, тебе просто зеленая дорога с домом, тьфу-тьфу, никаких трений.

Фелицата вздохнула:

— Чует моё сердце, и мне там понравится, раз уж друг мой про Кипр не вспоминает, значит, действительно хорошо в этой Каменке.

— Фелицата Фёдоровна, пока не забыл, я твёрдо пообещал помочь в приобретении стройматералов для ремонта храма в соседней деревне! — зная прижимистость ФФ, Иван приготовился долго и нудно убеждать её.

Она же его безмерно удивила: