Нынче в порфире…

Я сделал с волнореза серию снимков и теперь менял кассету. Едва я с этим покончил, как до моих ушей донеслось удивленное восклицание. Я взглянул на воду: в бухте плавала молодая девушка. Голой рукой она махала приятелям на мостках.

— Там на дне что-то странное,— крикнула она.— Я нырнула и наткнулась на эту штуку… я…

— Какая она на ощупь, фрекен? — послышался низкий голос с водолазного судна. Один из матросов перешел на нос.

— Большая такая, твердая,— ответила она.

— Глубоко?

— Метра три-четыре, наверное.

— Вы можете подержаться немного на этом месте?

— Попробую,— крикнула девушка.— Только холодно очень, должна вам сказать.

На воду спустили ялик, который быстро направился к замерзшей наяде. На носу стоял человек с буйком в руках.

— Вы что, клад ищете? — поинтересовалась у него пловчиха, когда ялик добрался до нее.

Он ответил односложно, выбросил буй и промерил лотом глубину.

— Я вам больше не нужна? — жалобно спросила девушка.— А то, чего доброго, судороги начнутся.

Ее отпустили. Под саркастические возгласы приятелей она поплыла к берегу.

Водолаза тем временем успели поднять, а буксир, к моему удивлению, вошел в бухточку и стал на якорь у буйка, в каких-то пятнадцати метрах от берега. С фотоаппаратом на изготовку я покинул волнорез и поспешил вдоль воды обратно. Успел даже щелкнуть несколько отличных кадров, прежде чем водолаз погрузился на дно.

Люди на судне не говорили ни слова, насос шипел и фыркал, возле борта исправно булькали пузыри. Утреннее солнце искрилось на до блеска надраенной медяшке.

Наконец водолаз в потоках воды поднялся на поверхность, скинул свинцовые калоши и шлем, выбрался на палубу. Команда столпилась вокруг неуклюжей фигуры.

— Ну что? — крикнул я.

Водолазный начальник обернулся.

— Там автомобиль.

Я изумленно уставился на него.

— Но свечение было гораздо дальше.

— Передние колеса приподняты,— пояснил он.— И когда фары горели, свет падал несколько дальше.

— Вот оно что,— пробормотал я.

— А в машине есть кто-нибудь? — спросил один из молодых ребят.

Водолазный начальник кивнул.

— За рулем мужчина. Мертвый.

МЕРТВЕЦ

— Для пожарных это труда не составит,— громко сказал водолазный начальник.

— Может быть,— недоуменно отозвался я. Но тотчас сообразил, что он говорит не со мной. Оглянулся и увидел чуть выше на косогоре двух полицейских.

— Там глубоко? — спросил один из них, рослый, с красным, обветренным лицом.

— Да метра четыре, не больше,— ответил водолазный начальник.— Закрепить трос мы, разумеется, поможем.

— Значит, пока здесь останетесь?

Человек на буксире кивнул, и краснолицый вместе с коллегой вернулся к дороге. А немного погодя я услыхал удаляющийся шум мотора.

Я закурил и начал искать на берегу следы колес. И всего через несколько метров заметил на крупном песке явственные отпечатки автопокрышек. Проследить их по откосу до самого шоссе оказалось несложно. Потерпевший аварию автомобиль съехал с дороги прямо за пышной черемухой, смял несколько малорослых кустов шиповника и по диагонали скатился к воде. Проскочив между двумя березами, он пересек узкую полосу песка и ушел в глубину.

Я опять спустился на пляж. Воду чистой не назовешь — кругом щепки и обгоревшая сигаретная бумага,— но если учесть, что совсем рядом Стокгольм, то она была на редкость прозрачная. Каменистое дно понижалось довольно круто. Я тщетно пытался разглядеть в свинцово-бурой тьме контуры автомобиля.

Через некоторое время я вернулся к дороге и постоял на том месте, где брал начало след, ведущий в воду. Как же у судьбы порой все рассчитано, думал я. Сантиметров двадцать — тридцать левее — и машина уперлась бы в толстую березу, метром правее — и она бы застряла на мелководье.

Мои размышления прервал рокот мотора. Нет, это были не пожарные, а обыкновенное такси. Оно промчалось мимо и остановилось метрах в ста от меня, там, где шоссе делало резкий поворот. Пассажиры — мужчина и женщина — вышли, мужчина расплатился с шофером и отпустил машину. Секунду-другую вновь прибывшие удивленно смотрели в сторону буксира — они явно углядели его сквозь зелень,— потом рассеянно скользнули взглядом по мне и неспешной походкой исчезли в тенистой, утопающей среди зарослей усадьбе.

Мне вспомнился рассказ Оскара Карлссона и его невесты — о собаке, которая сначала неистово лаяла, а потом удрала в лес. Вот здесь, в усадьбе у поворота, она и жила, а приехавшая на такси пара — наверняка ее хозяева. Посмотрим, если собака пропала у них, они, конечно же, поднимут тревогу.

Снова мое внимание привлек рокот мотора, на сей раз более басовитый. А минуту спустя, когда рядом со мной затормозила ярко-красная аварийно-спасательная машина пожарной команды, я действительно ощутил, как дрогнула под ногами земля. В соседстве с девятитонной громадиной шедший следом полицейский автомобиль словно бы съежился и выглядел прямо-таки игрушечным.