Ныряльщица

Не смог. У них с К’ярдом было военное дело, и прогуливать его было чревато: преподаватель там, по словам Кьяны (из рассказов Хара), просто зверь. И если лиабиолога можно было назвать просто старым вредным занудой, то тот, адмирал по званию, строил всех так, что мало не покажется.

— Я думала, у тебя есть эйрлат, — сказала я, когда мы прошли по центральной дорожке к выходу.

— Нет, мне не нравится водить.

— Вообще?

Кьяна покачала головой.

— Я очень рассеянная, а на магистрали это может плохо закончиться.

— Ты?! Рассеянная?! Ни за что не поверю!

Она рассмеялась.

— Да, видимо, когда я сажусь за рогатку, какой-то участок моего мозга просто выключается.

Смеясь и болтая, мы дошли до станции гусеницы. Благо, здесь даже ехать было недолго: всего четыре остановки на север — и мы на месте. Центральная библиотека Ландорхорна занимала несколько кварталов, и, лаже при полной автоматизации во всех учебных заведениях, здесь хранились настоящие, бумажные книги! Я раньше видела их только на картинках, поэтому при мысли о том, что увижу по-настоящему, мое сердце забилось чаще.

— К’ярд передает тебе привет, — сказала Кьяна, вынырнув из тапета.

— Передай ему тоже.

— Сама передай, — фыркнула она и плотнее запахнула пальто.

Очередной порыв ветра ударил колючим холодом, и мы с радостью ринулись в раскрытую пасть двери гусеницы. Впрочем, ринулись — слабо сказано. Нас туда внесло собравшимся на станции потоком (вторая половина дня, обед, час пик), и плотно запечатало где-то в сердцевине вагона.

— На «Зиэйн скай» должно стать попроще, — сдавленно выдохнула Кьяна, прижимая к груди тапет. Хотя по сути, даже отпусти она его, вниз ему упасть не грозило: нас сдавило со всех сторон, как сэндвич под прессом.

— Надеюсь, — я улыбнулась.

— Да точно, там много народу выходит.

— Ты часто катаешься на гусенице?

— Постоянно. — Кьяна закусила губу и подтянула пальто, которое уехало вслед за пробивающимся к выходу парнем.

Я хотела спросить, как так вообще получилось, но решила не забегать вперед. Все-таки это слишком личный вопрос, а мне казалось, что наши отношения и так развиваются слишком стремительно. Равно как и отношения с Лайтом.

С Лайтнером, Вирна! С Лайтнером.

И ничего у нас не развивается, потому что…

«Сама передай».

Благо, мы сейчас ехали, сплющенные с разных сторон, и наделать глупостей (читай, залезть в тапет и отправить ему сообщение) мне не грозило. Хотя очень хотелось.

И что дальше?

Я так привыкла оценивать все с позиций «И что дальше?», что совершенно забывала про сегодняшний день. Про то, что могу быть счастлива здесь и сейчас, в эту минуту. А я ведь могу, правда? Стоит закрыть глаза и позволить ему себя поцеловать, и мир перевернется. По крайней мере, лля меня. Что будет потом, я не знаю, но так ли уж важно это «потом»?

На «Зиэйн скай», станции, где находилась самая известная высотка Ландорхорна, народу и правда стало поменьше. Ее острие вонзалось в серое небо, исчезая за распоротой тяжестью облаков. Смотровая площадка сейчас явно была не востребована, а вот само здание, ставшее музеем и хранящее в себе сотни исторических символов Раверхарна со всего мира, было и остается легендой. Оно символизирует нерушимый рубеж, мощь въерхов, оберегающих наш мир, и вечером здесь включается голограмма — пенящиеся волны, яростно бьющиеся о ее стены.

Красиво… наверное. Я это видела только на картинках, как и книги, а картинки для меня никогда не передавали и сотой части того, что я могла увидеть вживую. Для меня с детства важно было видеть все своими глазами, а еще лучше — чувствовать. Стоять и смотреть, прикасаться, ловить мгновения, когда захватывает дух.

— Наша! — воскликнула Кьяна.

И мы почти беспрепятственно выскочили на станцию и направились к ведущим вниз лифтам.

— Вирна, у меня к тебе не совсем обычный вопрос, — неожиданно произнесла она. — Мне неловко об этом говорить, но сейчас навалилось дикое количество учебы, и… в общем, мне пришлось отказаться от полной подработки, поэтому я скорее всего не смогу оплачивать квартиру, которую сейчас снимаю, сама. Может, ты захочешь снимать ее вместе со мной? Там как раз есть две комнаты.

От такого я на миг опешила. То есть мне, разумеется, было понятно, что мы вместе делаем курсовую, и вместе ездим в библиотеку, и лаже вместе ходим в бассейн, но…

В бассейн.

— Кьяна, — сказала я. — Тебя К’ярд попросил? Только честно.

— Вообще-то, — она посмотрела на меня своими темными, цвета крепкого льяри, глазами, — да. Но это не отменяет того, что я только что сказала. Мне действительно придется оставить одну из подработок, и квартиру снимать станет достаточно напряжно. А я не хочу оттуда уезжать, она мне нравится.

— Ты подрабатываешь?! — теперь уже я удивилась по-настоящему.