Ныряльщица за жемчугом

Он торопливо отомкнул дверь — и отшатнулся. Полы почему-то влажные, воздух тяжелый, словно в парилке. Но самое поразительное: Надькин дряхлый пес Родион (избалованная, очень толстая такса) встретил его отчаянным скулежом — и откуда! Пес сидел на довольно высокой — метр, не меньше! — тумбочке для обуви, хотя обычно и по ступенькам лапы еле-еле передвигает. Как он туда забрался?

— Что здесь произошло, Родион? — строго спросил Дима.

— Ву-у-у-у! — жалобно отозвалась псина, мотнула головой в сторону кухни и посмотрела на него с неприкрытым сочувствием.

Полуянов, не разуваясь, двинулся туда. По пути заглянул в ванную комнату. А там — елочки зеленые! — совсем уж удушающая жара и по щиколотку воды, от которой поднимался пар и в которой, будто айсберги, плавали яблочный огрызок, его любимый Пушкин 1911 года издания и трубка городского телефона. Первым делом Полуянов бросился к книжному раритету — но Александра Сергеевича с прихотливыми «ятями» было уже не спасти. Дернул же лукавый вчера вечером взять с собой в ванную антикварную книгу! И Надька тоже хороша, не могла с утра убрать!!!

Дима метнулся в кухню — та тоже оказалась затоплена. Проверил обе комнаты — здесь полы были только чуть мокрые, но паркет все равно успел вздуться, а обои — отклеиться. И жара, жара — несомненно, прорвало трубу именно с горячей водой. А где? Ага, вот. В туалете. В месте стыка практически разошлась. Дырища огромная. Ничего себе, отсюда хлестало! Пока, видно, во всем доме воду не перекрыли.

Полуянова охватило раскаяние. Надька давно уже намекала, что хорошо бы сменить отжившие свой век трубы, но у Димы так и не нашлось времени на скучную хозяйственную повинность. Тогда Митрофанова сама купила на рынке комплектующие и наняла каких-то сомнительных узбеков. Дима посмотрел на их работу и сразу отметил: халтурно, на «живую нитку». Но понадеялся, авось пронесет.

Не пронесло.

— У-у-у!.. — продолжал жалобно скулить из прихожей Родион, видимо, боясь слезть с тумбочки.

Едва Полуянов подхватил псину, как в дверь забарабанили. Целая делегация! Лысый дядечка с нижнего этажа, две старушенции — тоже из их подъезда, участковый и пьяненький слесарь в грязных резиновых сапогах — этот, не спрашивая позволения, сразу пошлепал в сторону туалета.

Остальные остались в коридоре.

— Вы только гляньте! У них самих — и нормально все! — гневно выкрикнула одна из старух.

— Стоит, улыбается — будто ничего не случилось! У, глаза бесстыжие! — тут же подхватила вторая.

— Не то что у нас. Карфаген, руины! — трагически проговорил лысый дядечка.

Слесарь же, высунувшись из туалета, возвестил радостным тоном:

— Труба у них нештатная, так что ДЭЗ ответственности не несет! — И с деловым видом повернулся к Полуянову: — Гостей столицы нанимал менять? Ну, дурак!

— Да, парень, — вздохнул участковый, — похоже, ты на большие деньги попал. Три квартиры затоплены. У жильцов под вами с потолка аж хлестало — до тех пор, пока во всем доме воду не перекрыли. А у них — свежий евроремонт.

Ох, как же хотелось Полуянову заорать, что он не имеет никакого отношения к этим трубам. И к этой квартире. И еще — он страшно голоден. И устал. И жаль ему не чужого евроремонта, и даже не Надькиного паркета, а раритетного Пушкина… И вообще, пошли все отсюда прочь! Он не приспособлен к хозяйственным делам, Надька придет — с ней и ругайтесь.

Но только, увы, он был главой семьи, мужчиной, и разбираться с внезапно нагрянувшей проблемой предстояло именно ему.

Полуянов распахнул дверь, голый по пояс и с бутербродом в руке. Надя первым делом отметила, что на пол летят крошки — и лишь во вторую очередь разглядела страшно вспучившийся паркет и отставшие обои.

— Что ты здесь натворил? — ахнула она.

Димка не ответил. Хозяйским жестом притянул ее к себе, чмокнул в щеку и лишь потом беспечно произнес:

— А, ерунда. Был небольшой потоп. Но я все уже убрал.

Митрофанова обвела свои владения растерянным взглядом. Прищурилась на некогда ослепительно-белый пуфик — теперь он был весь в потеках. Когда перевела взгляд на Полуянова, глаза ее метали молнии:

— Ты уходил после меня. Забыл закрыть кран?!

— Ну, ничего себе! Я тут мечусь как белка, устраняю последствия, а ты сразу с наездами! Все я закрыл! Это твою трубу прорвало. — И, не удержавшись, укорил: — Ту самую трубу, что тебе гастарбайтеры поставили. Говорил же, не связывайся с ними! Я бы сам все сделал!

— Когда? Когда бы ты сделал? К чемпионату мира по футболу? Восемнадцатого года?

— Да ладно, — попытался пошутить Дима, — к следующему чемпионату Европы все бы было готово!

— Теперь весь паркет надо перестилать! И обои переклеивать! — зашипела Надя. Бросившись в кухню, выкрикнула оттуда жалобно: — И гарнитур новый покупать!

— Ну и ладно, все равно давно пора было ремонт делать, — беспечно отозвался Полуянов. — Теперь хотя бы повод появился.

— Да? А кто будет заниматься всем этим? И где деньги брать?! — продолжала бушевать Митрофанова.

А ведь он еще не сказал ей, что соседи — из трех квартир снизу — собрались им иски предъявлять за испорченное имущество.