Ныряльщица за жемчугом

— Вот гад! — ахнула Надя. — Я — в свой собственный законный отпуск! — целыми днями дышу пылью, пакую коробки! Твою машину перегоняю. А ты, значит, в Париж!

— Ну, я всего на два дня! И поездка по бизнес-классу, жаль отказываться! Зато готов исполнить любой твой каприз. Кольцо от Тиффани? Босоножки от Джимми Чу? Или… или хочешь какой-нибудь торшер французский? Дизайнерский, для новой квартиры!

У Нади на языке так и вертелось посоветовать Диме засунуть торшер в одно известное место, однако, прежде чем развязывать ссору, сосчитала до пяти — и ругаться не стала. Все равно от Полуянова по большому счету во время сборов толку мало. Начинает книжки складывать в коробку — обязательно возьмет один из томиков, откроет и зачитается. Оборачивал посуду газетами — ее любимую чашку разбил. Да еще вздыхает горестно, словно он на каторге.

Может, и лучше ей будет, если любимый Димочка пару дней не станет путаться под ногами.

Но — чтоб не расслаблялся — взглянула хмуро и произнесла:

— Торшером не обойдешься. Я тебе целый список напишу. Помнишь, мы очень стильную хлебницу видели в «Галери Лафайетт» и еще такой высокий стульчик смешной?

— Надь, но я ведь в составе делегации бизнесменов! — взмолился журналист. — А полечу с торшером и стульчиком, как мешочник!

— Ничего, — отрезала Митрофанова. — Сейчас все прогрессивное человечество мебель за границей заказывает. Со стулом, правда, сначала проверить надо. Я его хотела на кухню, в уголок к окну втиснуть. Но не знаю, влезет он туда или нет. Сегодня поздно звонить, а завтра попрошу Изабель измерить.

— Я утром улетаю, — торопливо сообщил Дима, — в шесть утра надо из дома выйти!

— Ничего, — усмехнулась Надежда. — Я тебе эсэмэску пришлю. Прямо в Париж.

Дима предпринял последнюю попытку увильнуть:

— Надя! Неужели ты не знаешь, что в «Галери Лафайетт» коллекции каждый месяц меняют! Мы в Париж полгода назад ездили. Нет там давно ни хлебницы, ни этого стула!

Однако Надя была неумолима:

— Ничего. Фотографию покажешь и спросишь, где есть. Если надо, поедешь за город, в сток-центр.

Она давно усвоила: с Димой (да и с любым мужчиной, наверно) большую часть времени нужно быть пушистой и мягкой. Но изредка сильный пол просто необходимо построить. А то скажешь сейчас, покорной овцой: «Конечно, милый, лети в свой Париж!» — он и пустится в городе всех влюбленных во все тяжкие. В то время как она бесконечные коробки пакует. Пусть лучше, чем из бара в бар перемещаться, хозяйственные поручения выполняет.

Но хоть и злилась она на Димину командировку, и немного завидовала, встала в пять утра. Приготовила яичницу, сварила кофе. И подала завтрак — в кружевной наколке, белых чулочках и прозрачном передничке на голое тело. Дима, естественно, равнодушным не остался. А Надя и сама удовольствие получила, и на душе спокойно, что твой мужчина сбросил напряжение — перед одинокой поездкой в Париж.

Расстались они нежно. Надя расслабилась настолько, что после его ухода сразу упала в постель и проспала аж до десяти.

А едва проснулась, тут же набрала номер Изабель. Вежливо, но сухо изложила свою просьбу.

— Место под стульчик промерить? Да никаких проблем! — прочирикала красавица. — Только я уже из квартиры вышла!

Эх, надо было раньше позвонить!

— А когда вернешься?

— Понятия не имею! — легкомысленно отозвалась Изабель. — Меня, представляешь, Иришка пригласила. Мириться!

— Иришка?

— Ну, Стеклова, я рассказывала про нее. С которой мы сто лет назад — после Японии! — рассорились.

Надя про себя ахнула и на всякий случай уточнила:

— Это та самая, кто фотографии мертвецов шлет? И рыбок убивает?

— Да не шлет она мне ничего! — возразила Истомина. — Я решила, что вокруг да около ходить, и задала ей вопрос напрямую. Так она обиделась ужасно. За кого, говорит, ты меня принимаешь? И вообще, сказала, что ее в Москве целый месяц не было, она только вчера вернулась.

Ох, с Димкой бы посоветоваться. Но тот (Надя взглянула на часы) еще в воздухе, любуется с высоты птичьего полета видами парижских предместий.

— Изабель, подожди. Стеклова, она сама тебе позвонила?

— Ну да!

— Когда?

— Да час назад.

— И о чем вы говорили? Можешь пересказать дословно?

— Она сказала, что фотографии просматривала. Старые, где мы с ней на соревнованиях, на сборах. Ну, и поняла, насколько соскучилась. Мы и договорились прямо сейчас встретиться, поболтать и старые обиды — вон.

— Как-то очень вовремя она позвонила, — пробормотала Надежда.

— Ну что ты, Надь, у меня тоже так бывает, — серьезно отозвалась Изабель. — Старые фотки перебираешь, и вдруг так захочется с кем-то из давних знакомых повидаться! Вот прямо немедленно!

М-да. Градус простодушия у Изабель просто зашкаливает.

«Но почему я должна о ней беспокоиться?» — раздраженно подумала Митрофанова.

Снова взглянула на часы: Димкин самолет должен бы уже приземлиться. Сейчас любимый позвонит, а у нее телефон занят.

Однако спросила, словно бы между делом:

— А куда вы пойдете?

— Ой, Ирка так романтично придумала, — снова затарахтела Изабель. — В бассейне встретимся! В том самом, где мы все детство провели! Молодец она, правда?