Ныряльщица за жемчугом

Все просто у пигалицы, все по полочкам. А Тамаре Кирилловне — тревожно. Почему — непонятно. В голову передача из телевизора лезет — недавно увиденная. Выступали там детективщики, брат и сестра Литвиновы. Излагали с умным видом, будто в жизни реальной маньяков практически не бывает. Тем более таких, чтобы за детские обиды мстили. Предлагали себя поставить на место такого маньяка, спросить: «Будешь ли ты, Тамара Кирилловна, козни строить — мальчишке, допустим, кто еще в школе тебя изводил, или девчонке, кто парня много лет назад увела?»

Домработнице та передача понравилась. Все обдумала, поняла: правы детективщики. Время — лучший лекарь, детские обиды забываются бесследно. А тут нате вам! Когда Изабель с Ирочкой поссорились? Лет десять назад, не меньше. И вдруг у Иришки крышу сносит — совершенно на пустом месте. Не просто ведь изводила — убить пыталась! Хотя пора бы за такой долгий срок любым обидам быльем порасти.

Она снова подскочила к окну — и наконец отлегло от сердца. Вот она, Лизочкина маленькая машинка. Деточка ее в парковке не сильна. Долго примерялась, выруливала — наконец встала сикось-накось, зато у самого подъезда. Начала выгружать из багажника пакеты. Домработница успела разглядеть со своего седьмого этажа хвостик ананаса (в списке не было) и очередную обувную коробку. В своем репертуаре любимица. Ну, да ее не переделаешь. Если муку с молоком для теста купить не забыла — уже слава богу.

Помахала Изабеллочке рукой, но та ее не увидела, продолжала покупки доставать.

Домработница уже отвернулась от окна, чтобы вернуться к огромному списку дел, да вдруг самым краешком глаза засекла: бородатый мужик, что читал на детской площадке, вскочил и торопливо направился к Лизиной машине. А в руках — уже не талмуд, а что-то круглое, плоское, вроде консервной банки.

Сердце так и подпрыгнуло. Тамара Кирилловна трясущимися руками распахнула окно, завопила:

— Лиза! Осторожно!!!

Та от неожиданности аж подскочила, кажется, головой о крышку багажника стукнулась. Мужик тоже голову задрал, но не остановился, мчался прямо на ее любимицу мощными скачками.

— Милиция! Полиция! Консьерж! Помогите! — надрывалась Тамара Кирилловна.

Был бы этаж второй, хоть даже третий — она бы прыгнула, бросилась на помощь любимице. Но с высокого седьмого могла лишь в бессильном отчаянии наблюдать, как бородач приблизился к Изабель и резким движением простер руки к ее лицу!

— А-а-а! — закричала девушка.

И столько в ее голосе было отчаянья, безнадежности, боли.

Прежде чем броситься вниз, Тамара Кирилловна успела увидеть, как Лиза, вцепившись в лицо руками, валится на колени. А бородач — удирает прочь.

Никуда не скрыться от Изабель.

Дима только в Москву прилетел — сразу от красавицы звонок. Затеяла прием в их честь, вот прямо немедленно.

Надю идея не вдохновила. Какие могут быть приемы, когда переезд, каждая минута на учете? Да и желания выслушивать чириканье кубинки (пусть даже благодарное) не было никакого.

Но Полуянов, конечно, настоял:

— Нельзя людей обижать. Они стараются, пироги пекут. Поблагодарить тебя хотят. Неужели тебе не приятно послушать?

— Ни капельки, — буркнула Надя.

А Полуянову только повод дай на красавицу рот поразевать. Ох, еще четыре дня осталось, дотерпеть бы. Переезд состоится, и все закончится!

— Да мне у Изабель заодно кое-что выяснить надо, — задумчиво произнес Дима. — Не понимаю я историю с ее подругой. Нет четкой картины.

— Ладно, давай пойдем, раз тебе надо, — согласилась наконец Надя.

Но всем богам молилась, чтобы случился какой-нибудь форс-мажор и семейный ужин отменился.

И вдруг вечером, накануне злосчастного приема, затрезвонил ее мобильник.

«Тамара Кирилловна», — увидела Митрофанова на определителе. А руки, как назло, мокрые.

— Дима, ответь, пожалуйста! — крикнула девушка.

— Да, Тамарочка Кирилловна? — промурлыкал Дима, как обычно разговаривал с пожилыми дамами, но тут же его голос сорвался: — Что?!

Митрофанова, конечно, мгновенно примчалась в комнату и стояла рядом как вкопанная, с ужасом прислушиваясь к обрывкам фраз.

В Изабель на парковке у дома плеснули кислотой. Счастье, что Тамара Кирилловна за секунды до преступления почуяла беду, подняла крик, и Истомина (не зря же спортсменка!) смогла увернуться. Однако все равно ожоги второй и третьей степени, сильно пострадал левый глаз.

— Где она сейчас? В больнице? В какой? — хрипло спросил Дима.

Надя тут же подсунула клочок бумажки, ручку — Полуянов записал номер и продолжил разговор:

— Кто, она говорит? Кто это был?.. Как?.. Но это ведь невозможно, она бредила, наверное! Да, приеду. Прямо сейчас.

Он положил трубку и растерянно взглянул на Надю:

— Изабель говорит, это был Юрий.

— Кто?!

— Ну, ее возлюбленный, который умер несколько месяцев назад от анафилактического шока.

Глава девятая

Приемные часы в Ожоговом центре давно закончились.

Страстную речь, что ему немедленно нужно видеть Истомину, в регистратуре даже слушать не стали, оборвали на полуслове:

— Только по разрешению лечащего врача.

— А где мне его найти?

— Приходите завтра, в часы посещений.