NZ

— Хорошо, я полечу, — погасшим голосом сообщил серый и тихий Саид. — Сима, только ты скажи… а вот ты — ты совсем никак ко мне не относишься? Или это такой способ меня воспитать или… не знаю. Не нравятся тебе прайды, вот.

— Я тебя обожаю куда больше, чем Пушкин — четырёхлетнюю Симу, — честно сказала я и погладила Саида по голове, заодно поблагодарив морфа, который меня не сдал телепату. — Я желаю тебе удачно повзрослеть и сто тыщ раз влюбиться в тех, кто этого стоит. Года через два поговорим, может, тогда будет смысл в разговоре. Саид, не надо становиться взрослым раньше времени. У тебя украли детство, урви обратно хоть небольшой кусочек. И никому не позволяй сбивать мой катер, он ценный, ограниченной серии.

— Значит, только так, — тихо и обиженно процедил сквозь зубы Саид.

— Да. Только так.

— Ну, и оставайся тут одна.

Он резко качнулся в шлюз, ударил по зоне контроля всей ладонью — и у меня перед носом лязгнул люк. Рыг потянул назад за плечи. Мой катер, такой красивый и складный — почти как корабль Кита, только чёрный с серебром — отошёл от причала резко, рывком. И сгинул в универсуме. Я всхлипнула и ткнулась носом в рукав Рыга.

— Рыг, я дура. Ой, какая я дура…

— Ничего, не ты одна, — утешил честный габрал. — Это было хорошо сделано, без провалов и без перебора. И парень толковый. Может, еще помиритесь. Ты не реви, у них добротная команда. Малышню сразу не бросают в худшие зоны «мешка», к тому же у Саида реакция — мне завидно. Прорвёмся. — Рыг хлопнул меня по спине, выбил дыхание и выключил слезы. — А он тебе как, нравится? Мне-то не надо врать.

— Нравится. Когда вырастет. Только тогда его порвут на сувениры и без Симы.

Я надулась на себя, Саида и Рыга, и пошла тихо страдать в «Заросли сафы».

День кипел во всю, желудок урчал и тихо радовался скорому обеду. Нервы — они такие, порой добротно заеденная беда уходит без большой боли. Это я вру. Но ведь убедительно, правда? К тому же не я одна голодная, вон народу — толпень, то и дело на кого-то натыкаюсь или от кого-то уворачиваюсь. Сима рассеянная, у Симы сегодня все валится из рук. У Симы вообще сегодня руки пустые, дом пустой. На душу непосильным весом давит бяка — тоскливая, размером в цельный универсум…

— Простите, — буркнула я очередному типу, воткнутому посреди моей дороги к сытости.

— Нет возражений, — высокомерно прошелестел тип.

И я встала перед ним, как лист перед травой. Фыркнула даже, чувствуя себя волшебной лошадью… Обалдеть можно, правда? Опять я сказала в том же месте то же слово. Опять вот сейчас подниму взгляд и…

И увижу рыжего, как взбесившееся пламя, тощего, как некондиционная спичка, хмурого, как туча над кладбищем, гуманоида с сажево-черными глазищами на узком лице. В глазах плещется вся тоска универсума. Я знаю этот взгляд. Черт меня подери, ангел Дэй меня спаси, что за фигня?

— Могу угостить тебя «чёрной звездой», — решительно сообщила я. — У меня есть, чем заплатить Павру.

— Зато я сегодня даже дышу в долг, — пресно улыбнулся мне рыжий.

— У тебя хвост есть… сегодня?

— Нет. А что?

— Опять нет. Ладно, забыли. А имя новое? Меняешь вместе с обликом?

Рыжий побрёл в сторону заведения Павра, бережно, но уверенно распихивая народ с дороги и не делая вида, что его хоть малость потрясают мои вопросы. Павр издали заметил приятельницу Симу, жестом сообщил: любимый столик свободен, занимай — и отослал мне шест-ось с дюжиной приманчиво булькающих планет. Я воткнула ось и запустила систему.

— Это несколько искажённая, но узнаваемая звезда Йотта, прародина расы йорф, — сообщил гость без тени фальши во взоре и тоне.

— Ха, — сказала я с выражением крайнего презрения.

Типа — знаем, дядя, что вы врете, и нет там черной звезды, хотя есть нечто, вас лично теперь занимающее. И, не приведи случай, вы меня в свою затею втягиваете, мне оно не надо. Наверное… И даже наверняка! Но ведь я не ушла.

— Думаю, нам не нужна вторая порция, — веселее прищурился он, изучая несказанное и угадывая очень точно, прямо дословно. — Можешь звать меня Тай.

— Ха.

— Помнится, я обещал задавать вопросы, если нарушится теория и практика вероятности, и мы вновь окажемся за этим столом, — прямо сознался он. — У меня много вопросов. Вот главный: ты сегодня ограничена во времени?

— До пятницы я свободна. Совершенно.

— А что такое пятница?

— Черный человек, друг Робинзона.

— Однако… Мне следует ревновать?

— Ха.

— Боевой настрой, такой бывает у сильных людей после внушительного удара по морде. Никуда не уходи.

Он встал и в одно движение сгинул. Я вцепилась в бокал, сцедила туда всю колбу с чем-то адски зеленым и столь же адски крепким. Выхлебала в три глотка, и мне полегчало. Больше не звенела в ушах обида на Саида и его же детское, но такое милое, признание. Не чудился Чаппа с выжженным мозгом. Все стало несколько зыбко, зато уютно. Особенно когда мне подарили второй за день букет. Маленький, можно за ухо заложить — из одного цветка. Пахнет безумно, почти как та мимоза. Рыжий аж светится. В тон с гостем, взявшим на сегодня псевдоним Тай.