Читаем o 3769f114e9750220 полностью

выпустить не могут. Забрать себе, работники тоже не могли. Игорю надоел

беспредметный разговор и пожелав всего хорошего он отключился.

Как оказалось, не на долго, через несколько секунд последовал очередной звонок из

лечебницы, повторился предыдущий диалог правда уже в урезанном варианте. Через

несколько секунд очередной звонок, который Берсенёв просто отбил. На пятом звонке

он не поленился внести номер лечебницы в чёрный список. Не помогло, настырная

девка позвонила с другого. Игорь пригрозил подать на неё в суд за домогательство, она за жестокое обращение с животными. Обалдеть, оплатить лечение незнакомого

кота теперь приравнивается к жестокости?

Прям анекдот про занудного мужчину и занудную женщину. Девка оказалась

достаточно занудной, проще съездить, взять кота и отпустить самому. Мотоцикл у

ворот, дел-то на пятнадцать минут. Оставил Стрельченко за старшего, поехал в

лечебницу, где удостоившись недовольного взгляда защитницы животных, получил на

руки кота. На его, не профессиональный взгляд, вполне бодрый и здоровый кошак, ещё пару перевязок и будет полностью здоров. Вышел из лечебницы, опустил кота на

дорожку и захромал к мотоциклу. Кот захромал рядом. Шикарная картина, два хромых

мудака, оба на левую ногу. Простите, один на лапу. Игорь уселся на мотоцикл и уже

одевая шлем встретился взглядом с сидящим у переднего колеса котом, тот

вопросительно мявкнул.

В раздражении повесил шлем обратно, посадил кота на заднее сиденье, сам пошёл

обратно в лечебницу. Аксессуары для кота обошлись ещё в четыре тысячи, жратва, лоток с наполнителем, переноска, совочек для дерьма, мазь для смазывания его ран, таблетки от глистов, капли от блох. Зараза, самый обычный кот, а денег потрачено как

на самого породистого, хорошо девки за квартиру платят, как раз месячная плата.

Возникла здравая мысль - "капитан, ты кретин, нахрена тебе вообще кот?". Ладно, пусть только попробует обои драть или отправлять естественные надобности в местах

находящихся за бортиками лотка. Всё равно он скоро переезжает в дом учителя, откуда кот, после выздоровления, сам сбежит.

Дома ни кого не оказалось и Берсенёв сразу приступил к инструктажу животины.

Установил в туалете лоток, насыпал наполнителя, посадил в него кота. Зверь оказался

сообразительный, сразу понял что к чему, но потом повёл себя странно, начал

закапывать продукты жизнедеятельности, попутно засыпав весь туалет гранулами

наполнителя. Не слишком приятно, но для первого раза сойдёт. Потащил его на

кухню, определил место для еды и питья, всё, где спать сам найдёт, не маленький.

Накапал ему на холку антиблошиный препарат, вроде всё, глистов травить завтра с

утра. Перед уходом набросал девкам записку, чтоб не пугались кота, с клятвенными

обещаниями, что это всё прекратиться на следующей неделе.

Вернувшись в училище встретил Андрюху.

- Здоров адъюнкт, ты чего здесь забыл в выходной день?

- Пошли похвастаюсь, тебе наверное понравиться.

- Если лестниц на пути нет, то пошли - усмехнулся Игорь.

- Есть одна, пятнадцать ступенек, думаю ты её преодолеешь, помниться ты и не

такие дела заваливал.

- О да, ключевое слово "заваливал".

- Не бзди, дотащу твою тушку.

Идти оказалось не слишком далеко, торец пятиэтажной казармы где в подвале

располагалась давно заброшенная лаборатория. НИЛ-2, закрыли ещё до их

поступления в училище, так что, чем она занималась при империи, наверное уже ни

кто и не помнил. Как ожидалось, ничего интересно, древняя аппаратура сваленная в

заброшенную лабораторию за ненадобностью, куча древних желто-синих картонных

коробок с надписью "голографические пластины". О, а вот это уже интересно. В

центре одной из комнат находился бетонный параллелепипед, примерно два на

полтора. На нём несколько полуразобранных приборов непонятного назначения, паяльник, четыре настольных лампы по периметру и гробик древнего осциллографа.

Видать Эндрю что-то шаманит.

- Слыш, а что это за жертвенный алтарь с артефактами - кивнул на бетонный

постамент.

- О, это старинный стол для изготовления голограмм. Раньше, когда технология была

не отработана, а голограммы на коленке делали, приходилось пользоваться такими

штуками, чтоб исключить вибрации. И то, не всегда получалось, я тут от скуки

полистал старые лабораторные журналы, так представь, у них за три дня перед

Спитакским землетрясением ни одна голограмма не получалась. Разрешение на

пластинке огромное, даже микро толчки, которые тогдашние сейсмические датчики не

регистрировали, мужикам весь эксперимент портили. А вот эти артефакты, так

называемые газовые лазеры. Раритет второй половины прошлого века, можно сказать

одни из первых лазеров, три штуки уже успел запустить.

- Это твой дисер?

- Нет, это хобби, дисер у меня по восстановлению фронта импульса на выходе из

волокна. А теперь, пошли покажу чем занимаюсь в свободное время.

В следующей комнате было действительно интересно, Андрей оборудовал себе

вполне современное рабочее место. Вытяжка, паяльная станция, осциллограф

аджилентовский, небось на свои деньги купленный, так бы училище разорилось на

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эмпиризм и субъективность. Критическая философия Канта. Бергсонизм. Спиноза (сборник)
Эмпиризм и субъективность. Критическая философия Канта. Бергсонизм. Спиноза (сборник)

В предлагаемой вниманию читателей книге представлены три историко-философских произведения крупнейшего философа XX века - Жиля Делеза (1925-1995). Делез снискал себе славу виртуозного интерпретатора и деконструктора текстов, составляющих `золотой фонд` мировой философии. Но такие интерпретации интересны не только своей оригинальностью и самобытностью. Они помогают глубже проникнуть в весьма непростой понятийный аппарат философствования самого Делеза, а также полнее ощутить то, что Лиотар в свое время назвал `состоянием постмодерна`.Книга рассчитана на философов, культурологов, преподавателей вузов, студентов и аспирантов, специализирующихся в области общественных наук, а также всех интересующихся современной философской мыслью.

Жиль Делез , Я. И. Свирский

История / Философия / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги