o 7cd5ecbb508da27d

заднего вида, и на его лице попеременно отражались то гнев, то разочарование. Иногда ей

приходило в голову, что именно в ту ночь он, еще ребенок, впервые лицом к лицу

столкнувшись с ужасными пороками своего родителя, во многом лишился наивности.

Все это было постоянным, изнуряющим источником беспокойства, и Аманда устала

волноваться о том, что думают или чувствуют дети, видя, как отец с трудом передвигается по

дому, или о том, что Джаред и Линн, наверное, потеряли уважение к отцу, или о том, что в

будущем Джаред или Линн, а может, и Аннет могут последовать примеру отца, регулярно

находя утешение в выпивке, таблетках или еще бог знает в чем, пока окончательно не погубят

свои жизни.

Никто ей, в сущности, не помог. Даже без группы «Анонимные алкоголики" она понимала, что бессильна изменить Фрэнка. Пока он не признает свою проблему и не захочет

исправиться, он будет пить. А что это значило для нее? Это значило, что ей нужно сделать

выбор. Решить, будет ли она и дальше терпеть это, и если нет, то отчетливо представить себе

все последствия своего решения и твердо держаться избранной позиции. В теории это было

просто, а на практике вызывало раздражение. Почему, спрашивается, она должна брать на

себя ответственность за его проблемы? И если алкоголизм - болезнь, разве это не означает, что он нуждается в ее помощи или по крайней мере в ее преданности. И как тогда ей, его

жене, поклявшейся оставаться с ним и в радости, и в горе, после всего, что им пришлось

вместе пережить, оправдать развод и раскол семьи? В одном случае она явит себя

бессердечной матерью и женой, в другом - бесхарактерной потатчицей, тогда как ей хотелось

только одного - чтобы ее муж снова стал тем, кого она когда-то полюбила.

Вот что делало ее жизнь такой тяжелой. Аманда на самом деле не хотела разводиться и

разрушать семью. Несмотря на кризис их семейной жизни, в ней подспудно все еще тлела

верность некогда данным ею брачным клятвам. Аманда любила того Фрэнка, которым он был

когда-то и которым, она знала, он мог бы стать. Но здесь и сейчас, когда она стояла перед

домом Така Хостлетера, ей было грустно, она чувствовала себя одинокой и все продолжала

спрашивать себя, как же все так вышло. //-- * * * --//

Аманда знала, что мать ждет ее, но не была готова к встрече. Прошло еще несколько минут, и

как только начало темнеть, она через заросший двор направилась к заваленному всякой

всячиной гаражу, где Так реставрировал антикварные машины. В гараже стояла «корветт-

стингрей» - наверное, модель 1960-х годов, угадала Аманда. Она провела рукой по капоту, и у

нее возникло ощущение, будто в дверном проеме на фоне заходящего солнца вот-вот

обозначится силуэт Така. Он войдет в запятнанной рабочей одежде, с лицом, изборожденным

такими глубокими морщинами, что они больше похожи на шрамы.

Фрэнк сегодня утром расспрашивал о Таке, но Аманда не стала распространяться - сказала

только, что он старый друг семьи. Это было далеко не все, но что еще она могла сказать? Она

и сама признавала, что ее дружба с Таком была необычной. Аманда знала его школьницей

средних классов, потом они долго не виделись и лишь шесть лет назад, когда ей исполнилось

тридцать шесть, они возобновили знакомство. Она приехала в Ориентал к матери и, сидя за

чашкой кофе в «І Ірвинз-дайнер» случайно услышала разговор пожилых мужчин за соседним

столиком, судачивших о Таке.

- То, что Так Хостлетер до сих пор творит с машинами, иначе, чем чудом, не назовешь, но

бесс"сеп50гес!" и то, что он окончательно спятил, - рассмеялся, качая головой, один из них.

-Разговаривать с покойной женой - это бы еще ладно, но божиться, что и она ему отвечает

-совсем другое дело.

- Он всегда был чудак, это точно, - хмыкнул приятель говорившего.

На Така, которого когда-то знала Аманда, это было совсем не похоже, и, заплатив за кофе, она села в машину и выехала на полузабытую проселочную дорогу, ведущую к его дому.

Устроившись в креслах-качалках на обветшалой веранде Така, они провели весь день, и с тех

пор Аманда наведывалась к нему всякий раз, когда бывала в городе. Сначала это случалось

раз или два в год (она не могла видеть мать чаще), но последнее время Аманда стала

приезжать в Ориентал и навещать Така даже в отсутствие матери. Частенько она готовила

ему ужин. Так старел, и Аманда уверяла себя, что просто приезжает навестить старика, однако на самом деле истинная причина ее приездов была известна обоим.

Человек в кафе в некотором смысле оказался прав. Так изменился. Он уже не был

молчаливым, загадочным и порой неприветливым, каким Аманда его помнила со школьных

времен, но и не выжил из ума, как считали многие. Он пока еще различал, где фантазия, а где

реальность, и помнил, что жена его давно умерла. Однако, как представлялось Аманде, он

мог одним лишь усилием воли материализовать свои мысли. По крайней мере для него они

были реальностью. Когда наконец Аманда отважилась задать ему вопрос о его «беседах» с

покойной женой, он как ни в чем не бывало ответил, что Клара до сих пор с ним рядом, и так

будет, пока он жив.