o 87ee429dfed6640c

Теперь она сердито посмотрела на него.

— Циник.

— Я предпочитаю термин «реалист».

— Да ну тебя на хуй с твоими терминами.

Этот пошлый рот отправится прямиком на его член.

— Ты действительно напрашиваешься, да?

— Понятия не имею, о чем вы, — нахально ответила Эмма. — И кстати, когда мы

перенесем наши отношения за пределы офиса? Представь меня распростертой на

огромной кровати. Подобная обстановка открывает так много возможностей.

— Заманчиво.

— Так сделай это.

— Я подумаю.

Возможно.

Это будет слишком — сделать их отношения открытыми вне офиса. Он уже

совершил ошибку, трахнув ее у нее в квартире. Назовите это минутной слабостью, хотя

Борден должен признать, образ ее обнаженной на его огромной кровати был более чем

привлекательным.

— Неужели? — сказала она, приподняв брови. — Ты подумаешь? Не уверена, как

долго смогу принимать тебя, согнувшись над столом. Не то чтобы мне это не нравилось,

Борден, но я не гимнастка.

Он усмехнулся на ее небольшое ворчание.

— Иди сюда, — позвал он, указывая на свои колени.

Мгновение Эмма не шевелилась, устало глядя на него.

— Иди сюда, — повторил он. — Я не кусаюсь.

Она встала и подошла. Обняв за бедра, мужчина посадил ее к себе на колени,

задирая платье.

— Нет, — отрезала она, отодвигая его руки. — Я устала.

— Я просто прикасаюсь к тебе, куколка. Небольшое невинное прикосновение, я

обещаю.

Эмма заколебалась, но потом позволила, хотя и с недоверием.

Он подавил улыбку.

— Видишь? Я ничего не делаю. Почему ты всегда так напряжена.

— По той же причине, что и ты.

— Власть?

— Чертово детство.

Он замер.

— Что заставляет тебя думать, что у меня было дерьмовое детство?

— Ты вырос там же, где и я. Поэтому нет необходимости что-то додумывать.

Борден нахмурился от ее правоты.

— Я думал, бабушка обеспечила тебе хорошую жизнь.

— Она делала, что могла, но я всегда сбивалась на кривую дорожку.

— Из-за матери?

Эмма нахмурилась и медленно вздохнула.

— Тебе известна каждая деталь моей жизни?

Он медленно кивнул.

— Я уже говорил тебе, что да.

— Тогда ты знаешь, что она совершила.

— Да.

— Ну, это слегка изменило во мне понятие хорошего, и я была не самым простым

ребенком.

Он слегка усмехнулся.

— Но не таким сложным, как я.

— Нет? И что же сделало тебя маленьким говнюком?

— Мои родители бросили меня, когда мне было пятнадцать. К слову сказать, они

всегда ко мне дерьмово относились, так что это стало своего рода облегчением — остаться

без них.

Вместо сочувствия в ее глазах вспыхнул гнев.

— Вот уроды.

— Да.

Она ждала, что он расскажет больше, но Борден молчал о той части его жизни

после… Ничего. Ничего о Кейт.

— Ты знаешь, что такое отчаяние, правда? — тихо спросил он, ища понимания.

Она кивнула.

— Да.

— Вот почему я торговал наркотиками в шестнадцать. Иначе не выжил бы на

улице. Я сбился с пути. Конкретно облажался. И еще зациклился на некоторых проблемах.

Решил, что употребление наркотиков поможет мне справиться с ними. Думаю, я искал то,

что сгладило бы ощущение абсолютно сломанной жизни.

— Наркотики помогли?

— Да. Когда растешь в такой нищете, совершенно оторванный и одинокий, и

видишь, как деградируют люди, которые должны были любить тебя; когда ты брошен в

этом мире, то ищешь способ забыться. Кайф срабатывал.

Он не осознавал, насколько сильно сжимал ее бедра, пока не взглянул на них.

Медленно ослабив хватку, он глубоко вздохнул. Какого хуя он рассказывает ей об этом

дерьме? Это не важно. Все давно кануло в лету.

— Я знаю, что ты имеешь в виду, — просто сказала она. И все. Ни слов сочувствия,

ни утешения. Просто понимание. Чистое и реальное понимание, которое он сразу

почувствовал. И это подарило приятное ощущение невесомости, словно исчезла вся

тяжесть, давившая на грудь.

Черт возьми, эта девушка… Она просто нечто. В тот момент он не мог избавиться

от этого чувства. Просто совершенство. Не плод фантазии, а истинное совершенство.

Эмма наклонилась вперед и нежно поцеловала его. От ее нежного прикосновения

напряжение внутри него стало угасать. Борден обнял ее за талию и поцеловал в ответ,

томно пройдясь губами по ее рту, поглаживая языком, впитывая этот неповторимый вкус,

возбуждающий его, как ничто другое.

Она слегка развела бедра перед ним, ее дыхание потяжелело. Ей нужно больше.

Блядь, невероятно.

Он сжал ее задницу, готовый к новому броску, когда дверь кабинета неожиданно

распахнулась. Борден оторвался от ее рта и посмотрел через плечо. Хоук шагнул внутрь,

пристально глядя на него с выражением «мы облажались» на лице.

— Борден, — резко сказал он, — у нас проблема.

Рука Бордена все еще находилась на заднице Эммы, когда он нетерпеливо

проскрипел:

— Что за проблема?

Хоук перевел взгляд с него на Эмму с понятным недовольством на лице.

— Это не для посторонних ушей.

— Говори.

Эмма попыталась отстраниться, но хватка Бордена усилилась. Она никуда не уйдет.

Хоук скоро покинет офис, и потом он снова погрузится в ее теплую влажность.

Разумеется, он не мог ясно мыслить.