o bae5185ab1389b8b

В казарму группа вернулась и впрямь едва не ползком, зато ноги у всех были целы.

Глеб, шаркая в разы потяжелевшими ботинками, подошёл к койке и упал плашмя, лицом в

жиденькую подушку. Но не успел он расслабиться, как кто-то тронул за плечо. Глеб повернул

голову и только сейчас заметил сидящего напротив Преклова. Щека у Толяна разнеслась так,

что опухоль даже на глаз залезла, нос с губой сверкали подсохшими ссадинами. Несмотря на

это он, в меру возможностей, улыбался. Неуместная радость показалось Глебу

подозрительной, но не до такой степени, чтобы пожертвовать для выяснения её причин

сном. Через час нужно было подниматься, жрать, а потом дуть в процедурный и - самое

поганое - на занятия к Лейфицу. Если сейчас хоть немного не отоспаться, то шансы клюнуть

носом во время лекции возрастали многократно, а это грозило нехилым взысканием.

Прикинув расклад, Глеб закрыл глаза. Но Толян был решительно настроен поделиться

радостью с приятелем и снова принялся тормошить того за плечо.

- Ну? - сдался, наконец, Глеб и разлепил веки.

Преклов раскрыл ладонь и гордо продемонстрировал зуб, просверленный и нанизанный на

шнурок.

- И?

- Фто "и"? - возмутился Толян отсутствием реакции. - Зуб! Мне ефо Рушак из лазалета

плосфеллил. Клуто! Фтоб я сдох!

- Фы-фы-фы, - передразнил Глеб. - Нафига он тебе?

- Как нафига? - удивился Толян. - Его же сам Клайчек фыбил!

- Сам Крайчек? И чё?

- Кому ты рассказываешь? - вмешалась в разговор Наташа Волкова, соседка по койке слева.

- Глеб же у нас из истории знает только дату основания Евразийского Союза. Хотя и это,

наверное, забыл уже.

- Клайчек - гелой! - восторженно провозгласил Преклов. - Он Палач тлетьефо ланга! Он

слазался ф Ефлопе, до самофо Лиссабона дофол! Он... он Знамя Союза на здание палламента

ф Мадлиде фодлужал!

Глеб понял, что поспать ему не удастся, это было плохо, но тема Крайчека-героя

заинтересовала, и он даже припомнил что-то из лекций.

- А ещё, - вставила своё веское замечание Наташа, - он принимал участие в ликвидации

командования французского корпуса под Альби.

- Да! - радостно подтвердил Толян, и улыбка криво поползла на правую нетронутую

опухолью сторону.

- А почему он у нас теперь? - спросил Глеб.

- Ефо комиссофали, - пояснил Преклов. - Я слыфал, фто у господина Клайчека полофина

потлохоф заменена, плотез фместо лефой луки и титановая пластина ф голофе! Он

антантафцеф убил больше, чем... чем... чем ты считать умееф! Когда-нибудь я стану таким

же, как господин Клайчек.

- Ты? - Наташа одарила Преклова сочувственным взглядом. - Сомневаюсь. Вот я стану

точно. А вам, двум придуркам, максимум, что светит - вспомогательные войска. Будете

патроны подтаскивать тем, кто действительно на что-то годен.

Толян, не ожидавший такой наглости, собрался было возразить, но слов не подобрал и

только раскраснелся от натуги, шлёпая губами.

- Не обращай внимания, - махнул рукой Глеб. - Это она с позапрошлой недели успокоиться

всё не может. Ну, после рукопашки.

- А-а, - вспомнил Преклов, и круглые от возмущения глаза медленно сузились. - Это ж ей

тофда на умную башку фосемь шфоф ноложили. Хе-хе. Фто-то ты не сильно на Палача

тянула.

Наташа, глядя на криво ухмыляющуюся толянову физиономию, терпеливо молчала. И

только дождавшись, когда Преклов на гребне волны упоения местью начал корчить рожи и

закатывать глаза, ответила. Она сорвалась с койки, перемахнула через мирно лежащего Глеба

и со всей силы засветила ногой в грудь обидчику, пока тот старательно изображал

полуобморочное состояние. Толян охнул и грохнулся на пол, хватая ртом воздух. Плотно

сжатый кулак завис над его и без того разукрашенным лицом, но не опустился,

перехваченный за запястье. Левой ладонью Глеб ухватил Наташу за подбородок и потянул

вверх, одновременно выкручивая всё ещё сжатую в кулак руку за спину.

- Хорош! Остынь!

- Убью!

Глеб заломил руку посильнее, и Наташа, ещё пару раз дёрнувшись, вынуждена была

угомониться.

Приготовившиеся уже наблюдать развитие драки одногруппники разочарованно вернулись

к своим делам.

- Отпусти, - процедила Волкова сквозь зубы.

- Ты успокоилась?

- Отпусти, сказала. Я его не трону. Ты мне плечо вывихнешь.

Глеб разжал руку и отступил назад, готовый дать отпор в случае блефа. Но Наташа в драку

больше не лезла. Она поправила форму и, не оборачиваясь, пошла к своей койке.

Преклов уже поднялся с пола и сидел теперь, потирая ушибленную грудь.

- Ты как? Живой? - поинтересовался Глеб.

- Жифой. Фот федь сфолочь бешеная.

В столовой царило праздничное настроение. Чертовски питательная, несусветно полезная

и в равной степени отвратная пищевая масса сегодня была щедро посыпана изюмом.

Вообще Глеб за два года уже свыкся с этой напоминающей по виду творог и липнущей к

зубам дрянью, чей вкус варьировался в течении недели от клубничного через апельсиновый к

дынному. Больше всего Глеб любил вторник и пятницу, по этим дням давали "апельсин" -

оранжевый брикетик, приправленный ядрёными синтетическими добавками, которым

удавалось почти полностью забивать собственный вкус пищевой массы. "Клубника" с

"дыней" этим не могли похвастать, а потому из-под ягодно-бахчёвых ароматизаторов