О бедной сиротке замолвите слово

– Вот скажи, чем тебе здесь плохо? Тихо, спокойно… кормят опять же… – маг махнул, пытаясь избавиться от нехорошего ощущения, что он упустил нечто крайне важное.

Докладная давно составлена и передана. И новая появится к утру… и не его дело заговоры раскрывать, на то есть специально обученные люди. А тварь… она порой радовалась совершенно необъяснимым вещам. Порой – будто исчезала, растворяясь в камне… уходила, хотя не могла уйти. И возвращалась, когда приводили очередную…

Еду.

Не стоило думать о тех, кому случилось попасть в подвал, как о людях…

Не получалось.

Жалости они не стоили, и совесть… совесть помолчит… совесть еще тогда согласилась заткнуться, когда он принял посох королевского мага – высокий титул, но кто бы знал, сколь обременительный. И в последнее время маг все чаще ловил себя на мысли, что пора бы поискать преемника, кого-нибудь молодого и увлеченного, готового рискнуть ради…

Ради чего-нибудь.

Или хотя бы наделенного многочисленной амбициозной родней, которая готова продать чужие силу и душу за королевскую милость. Таких всегда хватало… надо лишь отыскать подходящего паренька, побеседовать пару раз…

И не думать о дурном.

Договор следовало соблюдать.

Существо с последней мыслью согласилось. Договор оно чтило. И не собиралось нарушать, тем паче что сделать это было бы сложновато. Но вот из темницы можно было уйти по-разному…

Время показывало, что у него получится.

Возможно.

Разбудил меня стук в дверь.

Настойчивый такой.

– Чего надо? – терпеть не могу, когда меня будят, особенно столь наглым образом. Да за окном едва рассвет забрезжил, у меня еще час законного сна имеется, а тут кто-то нетерпеливый.

Мастер Витгольц.

Из всех моих преподавателей, в большинстве своем не скрывавших скептицизма, а то и откровенного презрения по отношению к особе столь малопонятной и соответственно малоприятной, мастер Витгольц был похвально равнодушен.

– Недоброго вам утра, – я потерла босой ступней ногу и с немалым трудом подавила зевок.

– Вы вчера вернулись поздно.

Мастер отстранил меня и вошел в комнату, огляделся. Вытащил из кармана черной куртки нечто, больше всего напоминающее детскую погремушку: пяток разноцветных шаров в связке.

– Это не запрещено, – я села на кровать.

Вопросы задавать бесполезно: не ответит. А вот посмотреть, что он делает, любопытно. Особенно если смотреть правильно. Переключение давалось мне с немалым трудом, не хватало опыта и привычки, а еще всякий раз я сомневалась, что вновь увижу магию…

Силовые потоки.

И остаточные следы магии, которые еще держались в комнате.

Погремушка переливалась всеми оттенками радуги, а вот комната была бледной. Там лиловый ошметок, будто ком ниток забыли… и в углу еще будто паутина.

Под кроватью.

– Не запрещено, – мастер поводил погремушкой и скривился. Потом протянул ее мне и произнес: – Руки.

Я молча вытянула руки, над которыми он колдовал особенно долго.

– Все-таки что случилось?

Вряд ли моя затянувшаяся прогулка могла стать причиной этакого… расследования? Он определенно что-то искал, но вот что?

Мастер выругался и погремушку свою убрал.

Окинул меня придирчивым взглядом, от которого, надо полагать, не укрылись ни некоторая помятость, ни стоящие дыбом волосы, ни пижамка в красный горох. А что… зато мягенькая и обошлась в сущие гроши.

– Что вы вчера делали?

Я вздохнула.

– Училась. Потом гуляла…

– Зачем?

– Устала… книги и книги, голова болеть начинала, вот я и решила, что стоит пройтись.

– Сами?

– Марек предложил, – скрывать что-либо я не собиралась, поскольку, во-первых, ничего предосудительного не совершила, а во-вторых, полагаю, все мои перемещения легко установить, браслет я не снимала, а его возможности, скажем так, не до конца ясны.

– Он ваш партнер?

– Что? – этот вопрос, мягко говоря, удивил. – Нет… знакомый, возможно, приятель…

– Возможно?

Сколько скепсиса.

– Я еще не решила. Пока у нас взаимовыгодное сотрудничество. Он помогает мне с учебой. Я рассказываю о своем мире…

– Любопытно.

– Мы гуляли… говорили…

– О чем?

– Большей частью о силовых потоках и всяком таком… потом я нашла удобное место, чтобы полежать.

Удивленно приподнятая бровь. И взгляд на погремушку, и еще большее удивление: кажется, я не ошиблась и ложь эта штука определяет. В том числе ложь.

– И часто вы лежите на земле?

– Вообще-то нечасто, – вынуждена была признать я. – Но тут захотелось вдруг. Место было приятное… то есть не знаю, я просто легла и лежала… восстанавливалась?

А ведь похоже на то…

Силовой поток?

Магов они влекут, что сметана котов, только… почему тогда этот поток ощущался лишь мною? Марек тоже конструктор, он бы почувствовал, а он явно не понимал…

– Подробней, – велел мастер Витгольц, и я подчинилась.

Ощущения свои я описывала… вот как умела, так и описывала, говорила же, что с гуманитарными науками у меня сложные отношения. Он слушал внимательно, перебивать не пытался, а когда я закончила, произнес:

– Вот, значит, как… пробой, похоже…

– Чего пробой? – я поерзала. Любопытство… я себя считала не слишком любопытной, но тут вот было интересно.