О бедном гусаре замолвите слово

– Так точно, не было, – согласился Артюхов.

Мерзляев погрузился в размышления.

– А может, все это комедия? Корнет ваньку валял.

– А-а…. – понимающе протянул Артюхов. – Вполне может быть.

– Хотя, с другой стороны, так себя поуродовать?..

– Может, это наш карбонарий его помял?

– Нету никакого карбонария! Актер есть!

– Тогда сподвижники…

– Мне эта сказка про белого бычка надоела. Слушай, Артюхов, ты мне Бубенцова – уж не знаю, кто он, карбонарий, шпион или шулер, – вынь да положь! Установить по городу посты наблюдения… В театре…

– Уже стоит! – отчеканил Артюхов.

– В лазарете у Плетнева…

– Уже лежит!

– Где дочь Бубенцова?

– Уже сидит.

– Как? – вздрогнул Мерзляев.

– Она пришла папеньку встречать к тюрьме, а мы ее тут же и сгрябчили!

– Кретин! – Мерзляев подскочил к Артюхову и замахнулся.

Артюхов покорно подставил под удар голову.

– Скажи спасибо, что тебя бить не во что! А то бы…

Через несколько секунд Мерзляев влетел в камеру, где сидела Настенька.

– Сударыня, ради бога, извините! Произошло недоразумение! Поверьте, я тут ни при чем. – Мерзляев попытался поцеловать руку Настеньки, но та гневно отдернула ее.

– Какая ужасная эпоха! Да как они посмели! Вас, мимолетное виденье, гений чистой красоты, – и в одиночку!

– Не верю ни одному вашему слову! – оборвала его Настенька. – И вы еще говорили мне о своей любви!

– И сейчас говорю!.. Настенька! Звезда моя! Да знаете ли вы, что сегодня утром я послал вам корзину цветов! И сам ждал под балконом… А в это время, оказывается, вас уже держали в темнице… Как трудно любить, когда вокруг – сплошное дурачье!

– Где папенька? – перебила Настенька.

– Это и я бы хотел знать! Дорогая моя, произошло невероятное событие: ваш папенька бежал!

– Что? – изумилась Настенька. – Как он мог отсюда убежать?

– Не отсюда, – поморщился Мерзляев. – Мы его уже начали освобождать, а он… Вместо того чтобы уйти, как договорились, одним словом, по-человечески… бежал!

– Что вы сделали с папенькой? – напряженно спросила Настя.

– Выйдем из этих отвратительных стен! Здесь невозможно разговаривать! – Мерзляев схватил Настю под руку и повел по тюремному коридору. – Ему оставалась маленькая процедура… чистая формальность… И вот буквально за полчаса до освобождения – убежал. Такая престранность! – Мерзляев покрутил многозначительно пальцем вокруг виска. – Скажите, с ним раньше ничего такого подобного не случалось?

– Не случалось! Он раньше не сидел в тюрьме! – Настенька всплеснула руками. – Я поняла: вы его убили!

– За кого вы нас принимаете? Мы боремся только со смутьянами… Ваш папенька случайно не революционер? – Мерзляев с подчеркнутой наивностью посмотрел Настеньке в глаза.

Теперь пришла пора обидеться Настеньке.

– Опять вы за свое! Мой папа – порядочный человек и на госпожу губернаторшу не покушался! Где он? – Настенька разрыдалась.

– О, если б я знал, где он! – с притворным сочувствием произнес Мерзляев и перешел на лирику: – Милая моя, я не побоюсь сказать, любимая моя Настасья Афанасьевна, ваш папенька жив и ищет вас. Ступайте домой и ни о чем не беспокойтесь! А когда вы его увидите, передайте ему мою нижайшую просьбу: немедленно явиться к нам.

– Зачем?

– Чтобы мы его тут же отпустили. Потому что, если мы его поймаем, ему будет очень скверно. Вы меня поняли?

– Нет, – искренне призналась Настя.

– И слава богу. Ступайте домой! Скорей, скорей, вон из этого ужасного заведения! – Мерзляев распахнул дверь, ведущую на улицу. – О боже, как вы очаровательны! Помните у Тютчева, Федора Ивановича: «Твой милый взор, невинной страсти полный, златой рассвет небесных чувств твоих…» Вы не забыли наш уговор? Вечером я – у ваших ног! – Мерзляев провожал Настеньку взглядом, полным истинной любви.

Растерянная, обескураженная Настенька пошла по улице одна. Едва она сделала несколько шагов по мостовой, как от тюремной стены отделилась невзрачная фигура в гороховом пальто и стала неотступно следовать за девушкой.

Настенька ускорила шаг. Фигура тоже. Взволнованная Настенька побежала. Гороховое пальто припустилось за ней, но вскоре выбилось из сил и, задыхаясь от усталости, взмолилось:

– Сударыня! Остановитесь!

Настенька остановилась, удивленно оглянулась.

– Извините, не могу так бегать… Я – больной человек, у меня – астма! – Преследовавший вынул из кармана пилюлю, проглотил ее.

При ближайшем рассмотрении выяснилось, что внутри горохового пальто находился продавец говорящих попугаев.

– Кто вы такой? – сердито спросила Настя.

– Тайный агент! – с обезоруживающей откровенностью выдохнул астматик. – Фу, как я устал! Весь мокрый…

– Что вам от меня угодно?

– Как «что»? – Агент был искренне удивлен. – Я за вами слежу. Вы – мое первое задание, можно сказать, дебют. В общем, идите куда идете, но не торопясь… Помните, я старый, больной человек!

– Ах вы, дрянь эдакая! – возмутилась Настя. – Занимаетесь грязным делом, да еще и признаетесь. Как не стыдно?!