О бедном монахе замолвите слово.

«Ну и вкусы у тебя, ученик. Женщина должна быть подобна лотосу: лицо ее — как цветок, стан тонок, подобно стеблю. А это что за корова?»

— А по-моему так более чем хороша! Фигуркой, конечно, не лоза, зато лицом ягодка!

«Ты погляди на эту, как ты выражаешься, корму! Да ее можно использовать вместо мельничных жерновов».

Я скептически хмыкнул: старик явно преувеличивал.

«Ну ладно, на жернова не потянет. Но орехи колоть вполне можно приспособить: насыпать их на скамью, а ее посадить сверху».

— Старик, ты, безусловно, преувеличиваешь. Определенно, красивая женщина.

«Она тебя на одну грудь положит, а второй прихлопнет!».

— Не самая худшая смерть, — глубокомысленно заметил я. — И чтоб ты понимал в женской красоте, старик?

«Да уж побольше, чем всякие сопляки. Впрочем, подбери слюни: тебе с ней в любом случае ничего не светит».

Я не замедлил оскорбиться, хотя, в душе понимал правоту учителя.

— Это почему же?

«Она, скорее всего, уже на Духовном уровне, и вполне способна достигнуть Земного. Мусор, конечно, но не тебе с твоим уровнем Накопления Ци тянуть к ней руки».

— Если бы выдалась возможность, руки я бы тянул явно не к уровню ее культивации.

«Ей лет шестьдесят», — противно усмехнувшись, поведал мне гадкий дед. — «Любишь девушек постарше?».

М-да, умеет же старый негодяй обгадить малину. Выглядит-то красавица лет на двадцать пять.

Духовный уровень развития! Но такое прекрасное лицо…

Шестьдесят лет! Но такие дыни…

Душу раздирали противоречия.

Впрочем, несмотря на увещевания старика, глаз от прекрасного зрелища я все равно отрывать не спешил. В конце-то концов, могу же я посмотреть на витрину магазина, даже если не собираюсь ничего покупать?

«Вот же досталась свинья в ученики, мало того, что вечно голодная, так еще и похотливая! Знай же: только соблюдая непреложные законы Небесного Пути, достигнешь ты истинного величия! Прилежно культивируй, слушай наставления этого старика, и океан твоей силы станет безбрежным! Откажись от мирских соблазнов, забудь о радостях тела! Прекрати жрать в три горла — пусть еда и вкусна, но загрязняет твое тело, забудь о разврате — каждая капля Ци должна идти на собственное развитие. Соблюдай эти несложные заповеди, и жизнь твоя станет вечной!».

Нахрена мне такая вечная жизнь, внятно объяснить старик так и не смог.

На площади уже был подготовлен большой помост, с установленными друг напротив друга двумя рядами алхимических печей и большим стеллажом с ингредиентами алхимии. Мы не замедлили занять свои места, а девчушка напротив меня, перехватившая мои раздевающие взгляды, направленные на своего учителя, уже откровенно злилась. Но помалкивала, что, несомненно, делало ей честь. Заметила это все и ее учитель, но оскорбляться, да и вообще хоть как-то реагировать не спешила. Наверное, уже привыкла. Хотя я на ее месте поверх платья носил бы огнеупорный фартук: от взглядов большинства юнцов, да и ребят постарше, ее одежда (особенно в районе груди) готова была задымиться. Заметила эти взгляды и милая сестрица Ванкси. Не знаю уж, что она там себе надумала, но ущипнула меня так, что на миг показалось, будто кто-то решил заколотить мне в бочину гвоздь.

Распорядитель состязания визгливо провозгласил о начале второго этапа, судьи зажгли первую палочку благовоний, и площадь послушно погрузилась в тишину, изредка нарушаемую воплями продавцов уличной снеди, руганью зрителей, которым соседи оттаптывали ноги, и причитаниями какого-то неудачника, у которого в толпе срезали кошелек.