О бедном вампире замолвите слово

— Знак, — прошептала Варвара Ивановна, — еще один знак… Конец света близок, уже день как ночь, а утро как вечер… Всех нас поглотит геенна огненная, и чертей в китайских лосинах в городе будет больше, чем гаишников. Но я не допущу этого! Я одна отмолю грехи ГИБДД и спасу мир! — Отмаливать грехи всех и каждого пристав направилась в единственное, по ее мнению, место, где спасение не заставит себя ждать — в кабинет полковника Репнина.

— Открыв шкаф, я увидела чертей. Рогатые, как и полагается, — рассказывала госпожа Трубогайкина начальнику отдела по борьбе с экономической преступностью. — А потом они украли целый день, перетащив солнце в ад.

— Варвара Ивановна, да что вы там с поэтами пили, что ли? — с удивлением глядя на пристава, поинтересовался Репнин.

— Употреблять я теперь буду только святую воду, — умиляясь собственной порочности и перспективе долгого замаливания грехов, произнесла Варвара Ивановна. — Черт был женского пола, одетый в такие же лосины, как и у меня. Недавно приобрела на китайском рынке. И это знак свыше. Мне показали, во что я превращусь, если не встану на путь исправления и очищения души… Давайте помолимся, брат мой. — Она подскочила к полковнику, схватила его за руку и горячо зашептала: — Молитесь… молитесь за грехи, ваши и чужие… и будет свет… и черти снимут китайские лосины… потому что это зло…

— Да-да, дорогая, — растерялся полковник, — китайские лосины — это точно зло… — Он высвободил руку и снял телефонную трубку.

— Нам нужна помощь!!! — воздев руки к потолку, прокричала Варвара Ивановна. — Нам всем нужна помощь, и скоро, очень скоро…

— Хорошо, любезная, раз нужна помощь, значит, будет. — Репнин нахмурился.

— Торопитесь! Черти в китайских лосинах не дремлют! Скоро…

— Скоро, скоро, дорогая… — ласково перебил Репнин, с жалостью поглядывая на Трубогайкину. Он где-то слышал, что любой протест или запрет вызывает у «сбрендивших» неадекватную реакцию, а потому не стал спорить, набрал две цифры на аппарате и, прижав трубку к уху, сказал: — Будет вам помощь, как вы требуете… Алле… Скорая? Скорая?!. Тут женщине срочно требуется помощь. Да, она видела чертей в китайских лосинах. Записывайте адрес…

Позже, разговаривая с врачом-психиатром, Трубогайкина стояла на своем:

— Это были черти, они ринулись на меня из шкафа. Толпой! Размахивали вилами и говорили, что приготовили мне место в аду. Но я мужественно от них отбилась, я готова была умереть за правду, ведь я точно знала, что лосины они купили у китайцев!..

И в палате психиатрической клиники она с тем же просветленным видом рассказывала товаркам по несчастью — царице Екатерине Второй и известной египетской красавице Нефертити:

— Это были черти, их возглавлял демон женского пола. Они кинулись на меня и уже тащили в ад. Я ви дела котлы, полные смолы. В них варились несчастные грешники. Скажу вам по секрету, девочки, там такой ассортимент сковородок на стенах, как на хорошей кухне. Предводительница чертей уже наставила на меня рога, но я стала молиться. Тогда черти — на всех были надеты черные китайские лосины — закричали и ринулись обратно в шкаф. Демоница что-то рычала, но мне было уже не страшно — ведь права была я. Я стояла за истину, я точно знала, что лосины она и себе, и своим чертям купила на китайском рынке. У меня такие же…

Госпожа Трубогайкина говорила истинную правду, но в психбольнице эта правда называлась немного по-другому: диагноз.

Был еще один свидетель, о котором участники событий в кабинете номер тринадцать и не подозревали. Этим свидетелем по непонятному стечению обстоятельств оказался доктор Груздев. Он, отправившись на работу, вдруг обнаружил, что забыл на столе телефон. Вернувшись в дом на Крупской как раз к развязке событий, Груздев слышал каждое слово, но явление, вылезшее из шкафа и так перепугавшее студенток, он, как и госпожа Трубогайкина, тоже посчитал хорошо загримированным артистом. Психотерапевт усмехнулся, одобрив такой оригинальный ход, однако, считая эту провокацию работой полковника Репнина, для себя сделал заметку — обязательно заглянуть в соседний с библиотекой кабинет. Арендаторы недавно съехали, и кабинет номер двенадцать был открыт.

Агент Груздь мог поспорить, что за шкафом такое же отверстие, как в его комнате, и что это дело рук его шефа. Однако сразу выполнить задуманное не смог, а потом и вовсе не до того было. У Жоржика закружилась голова, он опустился в кресло и посмотрел на себя в зеркало. Отражение показалось ему чужим. Само зеркало почему-то стало темным, будто его развернули обратной стороной, спрятав сверкающую поверхность. В матовой темноте агент Груздь увидел голубоватое лицо с длинными клыками, утомленное и немного испуганное. Георгий Сильвестрович закрыл глаза, сделал глубокий вдох. Когда же он снова открыл их, то обнаружил, что наваждение прошло и его родная физиономия ничуть не изменилась. Доктор Груздев понимал, что быть такого не может, поэтому тут же отыскал подходящее объяснение: «Переутомился».