О библиотеках

И право же, более к тому, что было сказано о библиотеках, что заслуживало бы называться ἀξιόλογα (достойным речи), ничего добавить не могу. Скажу только об одном, порожденном ими детище. Ведь если бы были только одни библиотеки, заявляю я, то либо редкий гость, либо вовсе случайные посетители туда бы заглядывали, к чему такое скопление народа? И были бы там «плодотворные ученые изыскания», как призывает Сенека?^{282} Это также предусмотрели правители Александрии, и единовременно с библиотеками они обустроили Музей^{283} (так называли будто бы храм Муз), где занятия имели мужи, преданные Музам и от других забот свободные. Мало того, от забот житейских и добычи пропитания свободные, так как все блага даровались им за счет казны. Прекрасное учреждение! О нем один только Страбон превосходно пишет (Кн. XVII)^{284}: «Музей является частью помещений царских дворцов; он имеет место для прогулок^{285}, экседру^{286} и большой дом^{287}, где находится общая столовая^{288} для ученых, состоящих при Музее. Эта коллегия ученых имеет не только общее имущество, но и жреца — правителя Музея, который прежде назначался царями, а теперь Цезарем»^{289}. Первое, что он сообщает: Музей был одной из дворцовых построек. Надо думать, цари пожелали присоединить и подчинить его себе, чтобы в близости и наготове были те ученые мужи, с которыми они могли бы вести беседы, когда пожелают, для приобретения и закрепления знаний. Там были портики и экседры, первые — более для телесных упражнений, вторые — для духовных, где заседающие могли диспутировать и рассуждать. Был и дом, с общей для них казной и трапезой, что еще Филострат^{290} подтверждает, рассказывая о Дионисии^{291}, получившем место при Музее, и добавляет (В жизнеописании Дионисия Милезийского): «Музей же есть трапеза египетская, которая собирает всех писателей со всей земли»^{292}. Хочу, чтобы слова эти были как следует оценены: «всех, со всей земли». Не правда ли, их число было немалым, и расходы на них требовались немалые? Это и Тимон Силлограф^{293} показывает, хотя и порицает, по своему обыкновению:

Много теперь развелось в краю многолюдном Египта
Книжных ученых тычин, грызутся они беспрестанно
В птичьей корзинке Музея^{294}

.