О благодеяниях

[1] Мне оказали благодеяние; я принял его именно так, как желал того сам благодетель. Последний, таким образом, достиг того, к чему стремился и что, притом, составляло единственный предмет его желания: следовательно, я отблагодарил его. После сего ему остается еще сделать из меня какое-нибудь употребление, извлечь из признательного ему человека какую-нибудь выгоду. Это не остальная часть еще не выполненного с моей стороны долга, но прибавление к исполненному. Фидий сделал статую. [2] Иное дело – награда за искусство, иное – за ремесло. Назначение художника сделать то, что́ он хотел; назначение ремесленника сделать так, чтобы вышла польза. Фидий выполнил свое дело, хотя и не продал. Для него вознаграждение за труд может быть троякое: одно в собственном сознании, которое он получает, выполнив свой труд; другое в виде доброй славы и третье в виде пользы, которую может принести ему покровительство, продажа или какая-нибудь другая выгода. [3] Так точно и первая награда за благодеяние дается в собственном сознании. Эту награду получает тот, кто вручил свой дар, кому желал. Второй вид награды – добрая слава, третий – что-либо из тех предметов, которые обратно могут быть предложены в подарок. Посему, когда благодеяние принято с признательностью, благодетель уже получил благодарность, но вознаграждения еще не получал. Таким образом, я остаюсь должен ему то, что не относится к благодеянию; за самое же благодеяние я вознаградил его благодарным приемом.

Глава 34

[1] «Итак, – снова будут нам возражать, – ужели воздал благодарность тот, кто ничего не сделал?» Он, отвечаем, сделал главное: на душевное расположение ответил расположением же и притом, что́ свойственно дружбе, сохранил равенство[63]. Затем обрати внимание на различие между вознаграждением за благодеяние и уплатой за долг: не ожидай, чтобы я сделал тебе материальное вознаграждение, здесь дело касается душ. [2] Речь моя не станет казаться тебе суровой, хотя она главным образом и направлена против твоего мнения, как скоро ты станешь на мою точку зрения и подумаешь о том, что предметов больше, чем слов. Существует великое множество предметов, не имеющих своего названия. Мы обозначаем их не собственными названиями, а иностранными и заимствованными от других предметов. Так, словом «pes» мы называем и свою ногу, и ножку кровати, и мачту паруса, и стопу стиха. Название «canis» прилагается и к охотничьей собаке, и к морской, и к созвездию. Не имея возможности обозначать каждый отдельный предмет особым названием, мы всякий раз, как представляется нужда, употребляем заимствованные выражения. [3] Храбрость есть добродетель, презирающая действительные опасности или уменье их устранять, встречать и вызывать. Тем не менее мы называем храбрым человеком и гладиатора, и презренного раба, которого на презрение к смерти вызывает безрассудство. [4] Бережливость (parsimonia) есть уменье избегать излишних расходов или искусство умеренно пользоваться родовым богатством; однако мы называем весьма бережливым(parcissimum) и человека малодушного и во всем себя стесняющего, между тем как существует бесконечно великое различие между умеренностью и скупостью. Эти два свойства по существу своему различны, но бедность языка заставляет нас и того и другого называть бережливым, подобно тому как мы называем храбрым как того, кто на разумном основании презирает опасности, так и того, кто безрассудно стремится навстречу опасностям. [5] Так и благодеянием, как мы говорили, называется и благодетельное действие, и то самое, что подается чрез это действие, как то: деньги, дома, нарядная одежда[64]. И для того и для другого – одно название; сущность же их и значение далеко не одни и те же.

Глава 35