О благодеяниях

[1] Лакедемоняне запрещают своим (согражданам) решать дело борьбою и кулачным боем[251], где слабейшего изобличает признание (его) побежденным. Скороход первым касается меловой черты[252]: он превзошел (своего соперника) быстротой, но не духом. Борец, трижды поверженный[253], потерял пальму, но не передал ее. Так как лакедемоняне придавали большое значение тому, чтобы их сограждане были непобедимыми, то они и удалили их от тех состязаний, где победителем делает не судья, не результат этих состязаний сам по себе, но заявление уступающего лица, решающегося протянуть руку[254]. [2] Что они оберегают в своих согражданах, то добродетель и благое настроение воли сохраняет за всеми, именно (чтобы) никогда не подвергаться поражению, ибо дух остается непобедимым даже среди превозмогающих его (обстоятельств). Поэтому никто не называет трехсот Фабиев побежденными, но – убитыми. И Регул был взят в плен пунийцами, но не побежден; таким же бывает и всякий другой, кто, будучи удручен силою и гнетом жестокой судьбы, тем не менее не падает духом. То же самое и в благотворительности: [3] иной получал и более многочисленные, и более важные и частые (дары), но тем не менее – не побежден. Быть может, благодеяния и были превзойдены благодеяниями, если сравнишь между собой данное и полученное, но если сравнишь дающего и принимающего, душевные состояния которых должны подвергаться сравнительной оценке и сами по себе, то никому из них не будет принадлежать пальма. Обыкновенно ведь бывает так, что даже в том случае, когда один – изрыт ранами, а другой – ранен, и легче, то говорят, что они оба выходят равными, хотя один из них и представляется ниже другого.

Глава 4

[1] Итак, никто не может быть побежден благодеяниями, если умеет быть должником, если питает желание (воздать), если душой достигает того, чего не может достигнуть посредством вещей. Пока такой человек пребывает в этом настроении, пока он сохраняет такое желание, он проявляет во (внешних) знаках благодарность (своей) души: какая важность в том, с чьей стороны числится больше даров? Ты можешь много давать, а я могу только принимать; на твоей стороне стоит счастье, а на моей благожелание; тем не менее я настолько же равен тебе, насколько люди обнаженные и легче вооруженные бывают равны многим, находящимся в прекрасном вооружении (armatissimus). [2] Таким образом, никто не бывает побежден благотворениями, ибо каждый бывает настолько благодарен, насколько этого желал. Если ведь постыдно быть превзойденным в благотворениях, то не следует принимать благотворения от людей, стоящих на высшей ступени могущества, которым нельзя воздать благодарности. [3] Не следует принимать, говорю я, от начальствующих, от царей – людей, которых судьба поставила в такое положение, находясь в котором они могут много давать, но очень немногое и несоответственное данному получать обратно. Я сказал относительно царей и начальствующих лиц, которым тем не менее можно бывает оказывать услуги и превосходное могущество которых составляется из содействия и услуг менее сильных людей[255]. Бывают некоторые люди, чуждые всякой страсти, которых едва ли касаются какие-нибудь человеческие желания, которым сама судьба ничего не может даровать[256]. Я необходимо должен быть побежден благодеянием Сократа; необходимо (должен быть побежден) Диогеном, который нагим прошел среди лакедемонских сокровищ, поправ царские богатства. [4] Разве не казался он тогда и себе и прочим, кого мрак не обуял настолько, чтобы лишить способности видеть истину, – стоящим выше того, пред которым все преклонилось? Гораздо сильнее, гораздо богаче был он тогда обладавшего всем Александра, потому что больше было такого, чего он не желал принять, чем того, что тот был в состоянии дать[257].

Глава 5