О благодеяниях

Отрицаю! Он делает нечто доброе, но не оказывает благодеяния, потому что делает это ради самого себя, или, во всяком случае, не ради меня. Да и он сам, в конце концов, не думает, что оказывает мне благодеяние, но делает это или ради государства, или ради соседей, или ради своего честолюбия, и за это ожидает получить какую-нибудь иную выгоду, чем та, какую может он получить от каждого в отдельности.

[2] «Итак, значит, – возражает собеседник, – если государь подарил всем галлам право гражданства, а испанцам – свободу от податей, то каждый из них в отдельности ничем ему не будет за это обязан?»[342].

Ужели не будет обязан? Конечно, будет, но не как за особое благодеяние, а как за часть общего!

«Никакой мысли обо мне, – замечает собеседник, – он не имел в то время, когда оказывал всеобщую помощь. [3] Он не желал дарить права гражданства собственно мне и не обратил ко мне душевного расположения; так зачем же я буду обязан тому, кто и не представлял меня себе, когда намеревался сделать то, что сделал?».

[4] Прежде всего, когда он думал делать добро всем галлам, то думал делать добро и мне, потому что и я был – галл; он думал и обо мне, (хотя представлял меня) не в моих собственных признаках, но в признаках общих (всей нации).

Далее и я со своей стороны буду обязан ему не за особый, собственно мне предназначенный дар, но за дар, предназначенный для всех вообще. Будучи одним из народа, я стану платить не за себя, но принесу уплату за отечество.

[5] Подобно тому как в том случае, если кто-нибудь поверит в долг денег моей отчизне, я не назову себя его должником и, будучи кандидатом или ответчиком на суде, не объявлю этого долга[343], но тем не менее отдам свою долю для уплаты последнего, так я не считаю себя в долгу и за тот дар, который предназначается для всех, потому что хотя он и дал его мне, но не ради меня и хотя – мне, но не зная, мне ли давал его. Тем не менее я буду знать, что мне надо нечто уплатить, потому что дар этот, после долгого кругообращения, доходит и до меня. Ради меня надлежит быть совершенным тому, что должно меня обязывать!

Глава 20

[1] «Таким образом, – говорит противник, – ты ничем не бываешь обязан ни солнцу, ни луне, потому что не ради тебя они совершают свое движение?».

Но как скоро они совершают движение ради сохранения целого, то совершают его и ради меня, потому что и я – часть целого. Прибавь сюда теперь и то, что условия их и нашего положения – несходны, [2] потому что кто приносит мне пользу с целью чрез меня быть полезным себе, тот не оказывает благодеяния, ибо делает меня орудием своей пользы. Солнце же и луна хотя и приносят пользу нам ради самих себя, тем не менее они приносят ее не ради того, чтобы чрез нас быть полезными себе, ибо что мы можем принести им?

Глава 21

[1] «Я стану знать, – говорит он, – что солнце и луна желают приносить нам пользу лишь в том случае, если они будут иметь возможность не желать этого, но им нельзя не совершать движения: пусть они остановятся и прекратят свое дело!»[344].

Гляди, сколькими способами разоблачается несостоятельность этого рассуждения!

Кто не может не иметь желания, тот, вследствие этого, еще не обладает меньшею степенью желания, – [2] напротив, самая невозможность изменения служит даже доказательством твердости воли. Добрый человек не может не делать того, что он делает, потому что если не станет этого делать, то не будет добрым; следовательно, добрый человек (по-твоему) не оказывает благодеяния, потому что делает то, что должен, а что должен, того не может не делать?

Кроме того, большое различие в том, скажешь ли ты: [3] «Он не может не делать этого, потому что вынуждается к этому», или скажешь: «Он не может не желать (делать это)»: потому что если он вынуждается делать, то я обязан бываю благодеянием не ему самому, но принуждающему его; если же ему необходимо желать этого по той причине, что он не имеет лучшего предмета желания, то он сам вынуждает себя. Таким образом, за что я не бываю ему обязан как вынужденному, за то бываю обязан как принуждающему.

[4] «Пусть перестанут, – говорит, – желать!».

В настоящем случае пусть представится тебе следующее (возражение):

Кто будет настолько безрассуден, что не станет признавать желанием то, чему нет опасности прекратиться и обратиться в противное, тогда как, напротив, никто не должен представляться имеющим столь сильное желание, как то лицо, желание которого до такой степени непоколебимо, что является вечным? Или, как скоро обладает желанием и тот, кто сейчас же может не иметь этого желания, то уже не будет казаться имеющим желание лицо, природе которого несвойственно превращение этого желания?

Глава 22

[1] «А ну, – говорит, – если могут – пусть остановятся!».