О боли

– Я теряюсь. Ощущение, что из-под меня землю уводят.

– И что ты делаешь при этом?

– Злюсь, что я попал в такую ситуацию, где ничего не могу сказать в ответ… Что я не могу ни опровергнуть, ни принять ваше описание.

– А злишься на кого?

– На себя. Что я такой тупой и в очередной раз ничего не могу вам сказать… На вас, что вы меня поставили в такую ситуацию, где я оказался зажат вашим описанием мира в углу… На весь мир, что он мне говорит совершенно противоположное тому, что говорите мне вы…

– А как ты видишь, что ты сейчас описал?

– Свою боль. Вы своим описанием мира живых и его уклада задеваете мою боль. Показываете мне, где я живу и что я делаю не так, как необходимо живым… И мне больно от этого несоответствия.

– И что с тобой происходит при этом?

– Я злюсь… Та ю в себе обиду… Коплю в себе силу злости, чтобы в какой-то момент ее обрушить на вас, или на ком-нибудь другом, да сорвать свою злость на вас да на себя.

– Что с тобой делает твоя злость?

– Выжигает меня изнутри.

– А что значит: я злюсь, таю в себе обиду, каплю в себе силу злости?

– Это и есть мой внутренний пожар.

– И во что он выливается, если его не убрать?

– В вулкан, – разочарованно в себе говорю я.

А деда Коля спрашивает меня дальше:

– Сынок, пожар можно остановить?

– Да.

– А вулкан?

– Нет. Это же стихия, – с ехидцей говорю я.

– Хорошо. А как можно остановить пожар?

– Убрав в себе злость.

– А вулкан бывает без пожара?

– Нет.

– Дак вулкан можно остановить?

– Нет, его можно – не допустить.

– Интересно, – проговаривает деда Коля и на какое-то время замолкает.

Потом спрашивает:

– А что с тобой сделала баба Соня, когда ты из штанов выпрыгивал на тетю Наилю, когда вы косили траву, тут же разбирая очередную тему жизни, но ты с ней не соглашался, и тебе хотелось ее ударить, но у тебя не поднялась на нее рука?

– Прижала меня к своей груди… Одарила своим теплом… Поддержала меня, когда я ничего не мог тете Наиле возразить.

– А в тебе в этой ситуации бушевал вулкан?

– Да-а, – удивляясь, вспоминаю я.

– И как ты тогда остановился, да погасил в себе вулкан?

– Благодаря бабе Гуле. Она меня одарила своей силой и поддержала меня в тяжелый для меня момент жизни.

– По-другому говоря, баба Гуля одарила тебя своей любовью, и твой вулкан – потух. Так?

– Да.

– Дак выходит можно остановить бушующий вулкан?

– Да, – говорю я и сам еще в шоке от сказанного.

– Так. А как можно спастись от вулкана, не останавливая его?

– Бегством.

– Тогда другой вопрос: как ты видишь, кто попадает под излияние лавы вулкана, или злости и ненависти?

– Те люди, которые сами в себе вынашивают подобную злость и ненависть к себе и к людям.

– Есть такое! – восклицает дедуля. – Попадают только те, кто в себе таит злость и ненависть, такие люди сами притягивают к себе себе подобных. И люди, у которых есть эта боль, позволяют другим выливать на себя злость и ненависть.

– Подожди, это как понять?

– Боль – это как нарыв. Его чуть задень, и что произойдет?

– Всплеск боли.

– И плоть и душа при этом делают что-нибудь, чтобы освободиться от этой боли?

– Да, – с легкостью и уверенностью отвечаю я.

– А что конкретно?

– Они выставляют боль на показ.

– А как плоть и душа могут показать боль человеку, который не видит себя и того, что с ним происходит?

– Они могут притянуть к человеку ему подобных в данной ситуации. Или сделать так, что он сам придет к другому человеку, у которого есть точно такая же боль.

– И в этот момент боль создает такую ситуацию, чтобы подпитаться жизненной силой человека. Это так, – довольный моим ответом, говорит деда Коля и добавляет: Человек, имеющий подобную боль, попадает под извержение вулкана, человеческого или природного, да под огонь внутреннего пожара. Но самое страшное – это то, что человек, порабощенный этой болью, принял когда-то решение умереть. Тогда он стал ходячим мертвецом и сейчас продолжает находиться рядом с ходячими мертвецами. Приняв решение умереть, он порождает мертвецов и омертвляет живых.

Я задумываюсь над словами деда Коли и замолкаю. Деда, видя, что со мной происходит, предлагает нам лечь спать, а утром продолжить разговор у бабы Василисы. Я соглашаюсь и, к удивлению своему, вижу, что все остальные уже спят, а мне и деду Коле постелено на полу. И мы ложимся спать.

Мой ураган жизни

Рано утром деда Коля будит меня. Я быстренько встаю, одеваюсь, умываюсь и завтракаю вместе со всеми. Деда Коля запрягает лошадь, и мы вместе едем к бабе Василисе. Утро сегодня тихое, солнышко только-только встает, заря разгорается яркая-яркая. Птицы весело поют свои песни – весь мир пробуждают от ночной дремоты. А роса на траве играет с лучами зорьки в догонялки.

Мы немного отъезжаем, и деда Коля спрашивает меня:

– Как спалось, сынок?

– Нормально, крепко.

– Что снилось?

Я озадачился и ответил:

– Не помню…