О божественных тайнах и о духовной жизни. Новооткрытые тексты

2. Украшай себя добродетелью, о <человек> слабый, дабы позволено было тебе священнодействовать Богу в доме таинств и дабы ты был помазан Духом во освящение благодаря обилию чистоты, которой ты украшен в служении своих внешних членов и в сокровенности сердца своего. Изобрази в душе своей образ прообразовательной скинии – вовне и внутри. В чувствах своих собери собрания добродетели, и в сердце своем священнодействуй Богу чистую жертву; соверши примирительную жертву о грехах тех, кто вовне,[1329] по причине их привязанности к тому, из-за чего впадают они в заблуждение. И вместо золотой крышки[1330] поверх Ковчега помести в сердце созерцание тайн Спасителя своего, ибо через это откроется тебе Бог в откровениях дивных – даже больше, чем посредством того, что было лишь прообразом настоящих тайн.[1331] Ибо там Он[1332] открывал <тайну> первосвященнику посредством слова и видения, и откровение касалось настоящего и временного. Здесь же, в молчании откровения и безвидном вспомоществовании дается этому первосвященнику[1333] во внутреннем святилище сердца откровение о тайне [...познания] Его; и откровение о новом веке возбуждает ощущение [...] сомневаться в них [...] Итак, красота [...] таинственное размышление, так что нас не обличает совесть наша, когда мы говорим об этих вещах [...] Да удостоимся мы уверенности детей, по благодати [...Господа нашего] Иисуса Христа, Которому слава вместе с [...Его] Отцом и Святым [Духом], ныне и присно и во веки веков. [Аминь].

Послесловие. Об основных темах богословия преподобного Исаака Сирина

Ниже мы попытаемся кратко осветить наиболее характерные богословские, аскетические и мистические темы преп. Исаака. В своем изложении мы будем исходить как из переведенных нами новооткрытых текстов 2-го тома, так и из «Слов подвижнических».

Любовь Божия

Тема любви Божией является абсолютно центральной в богословском творчестве преп. Исаака: это лейтмотив всех его произведений. Бог, по преп. Исааку, есть прежде всего любовь; каждое Его действие исполнено любви. По любви Бог сотворил вселенную; по любви Бог непрестанно заботится о ней и о каждом живом существе. Бог равно любит праведников и грешников, ангелов и демонов, друзей истины и врагов истины. В любви Божией нет «больше» или «меньше», нет «раньше» или «позже»: Он никого не предпочитает, никого не отвергает. Бог не воздает злом за зло; идея мздовоздаяния абсолютно чужда Ему; если Бог наказывает человека, то с благой целью. Любовь Божия к человеку не уменьшается в результате грехов последнего. Милосердие Бога безмерно превышает всякое человеческое представление о Его правосудии или справедливости: «Как песчинка не уравновешивает большое количество золота, так требования правосудия Божия не выдерживают равновесия в сравнении с милосердием Божиим. Что горсть песка, брошенная в великое море, то прегрешения всякой плоти в сравнении с Промыслом и милостью Божией. И как источник, изобилующий водою, не заграждается горсткой пыли, так милосердие Создателя не побеждается пороками тварей».[1334]

Христология

Преп. Исаак Сирин принадлежал к «Церкви Востока»,[1335] которая отвергала III и последующие Вселенские Соборы. Главным авторитетом в области христологии в этой Церкви считался Феодор Мопсуестийский, которого называли «Блаженным Толкователем»; Диодор Тарсийский также пользовался популярностью. Диодор и Феодор были представителями того направления в христологии, которое впоследствии отождествили с несторианством.[1336] Они предлагали следующее терминологическое выражение соединения божественной и человеческой природ в Иисусе Христе: Бог Слово «воспринял» человека Иисуса; безначальное Слово Божие «вселилось» в рожденного от Девы человека Иисуса; Слово жило во Христе, как в храме; Оно облеклось в человеческую природу, как в одежду. Проводится, таким образом, резкая грань между божественной и человеческой природами. Во время земной жизни Христа обе природы – божественная и человеческая – сохраняли свои характерные черты, однако Христос как личность остался неделимым: в нашем поклонении Христу мы объединяем две природы и поклоняемся не двум сынам, но одному Христу – Богу и Человеку. Преп. Исаак Сирин не писал специальных христологических трактатов, однако те тексты, в которых христологическая тема затрагивается (Беседы 5-я и 11-я из 2-го тома), позволяют говорить о том, что он в целом следовал традиционной для его Церкви христологии. Он, в частности, использовал терминологию «добровольного вселения» Божества в человеческую природу, терминологию «храма» и «одежды». Тем не менее, в богословском мышлении преп. Исаака образ Христа не раздваивается: преп. Исаак воспринимает Иисуса как Бога в человеческом облике.[1337] Более того, он говорит о преодолении преграды между человеком и Богом, между тварным миром и нетварным Богом благодаря Боговоплощению: «Мир смешался с Богом, и творение с Творцом сделались едино!»[1338]