О брачной и внебрачной жизни

Теперь уже трудно сказать, кто был прав: советник или медик, но во избежание подобных неприятностей китайцы во все времена старательно уклонялись от браков не только с родней, но и с однофамильцами. А однофамильцев в Китае всегда было очень много — просто потому, что фамилий очень мало.

В сегодняшнем Китае фамилий всего несколько сотен (не считая совсем уж уникальных), причем на сто самых распространенных приходится более миллиарда человек. Например, фамилию Ли носит каждый двенадцатый китаец. Правда, современное законодательство позволяет браки между однофамильцами, но конфуцианские традиции новшеств не одобряют, поэтому китайцы стараются таких браков избегать. Сделать это не всегда легко, особенно тем, кто носит фамилию Ван (их в Китае 93 миллиона), Ли (92 миллиона), Чжан (88 миллионов). Могут возникнуть сложности и у тех, кто зовется Чэнь, Чжоу и Линь — их по 20 миллионов человек.

Проблемы несчастных женихов и невест, которых угораздило оказаться однофамильцами, китайцы пытаются разрешить сегодня на самом высоком уровне. В начале XXI века министерство общественной безопасности КНР предложило проект новой системы регистрации новорожденных. Теперь родители могут давать им новую фамилию, образованную из различных сочетаний отцовской и материнской.

Но вернемся в древний Китай. В течение многих столетий даосские трактаты по искусству внутренних покоев были неотъемлемой частью повседневной культуры китайцев. Однако в эпоху Сун (конец I — начало II тысячелетия) под влиянием неоконфуцианства эти трактаты стали понемногу исчезать, а эротические традиции даосизма все больше вытеснялись строгой конфуцианской моралью.

В XII веке философ и политический деятель Чжу Си наносит решительный удар по даосской сексологии. Вскоре неоконфуцианство становится официальной идеологией сунского Китая, а писатели начинают сочинять трактаты, в которых доказывают аморальность, бесполезность и даже вредность и опасность даосских сексуальных практик.

Сунский автор Цзэн Цао писал: «Я раздобыл книгу „Жу яо цзин“ учителя Цуя, который объясняет „сражение“ при плотском общении с женщинами… <…> Прочтя такое, я преисполнился омерзения и спросил себя: неужели учитель Цуй на самом деле такое говорил? Насколько мне известно, мудрецы древности такими делами не занимались».

Судя по многочисленным и весьма вдохновенно написанным даосским текстам, мудрецы древности, вопреки Цзэн Цао, «такими делами» все-таки занимались, причем весьма активно. Тем не менее, несмотря на крайнее почтение конфуцианцев к древним мудрецам, к концу XIII века, все, что имело отношение к сексу, стало строго табуированным. Под запрет попало даже столь невинное животное, как черепаха, поскольку ее голова на вытянутой шее напоминает мужской половой орган, а в ее привычке втягивать голову под панцирь усмотрели аналогию с мужем, который закрывает глаза на распутство жены. Само слово «гуй» (черепаха) стало запретным, исчезли имена, в которые входил иероглиф «гуй», печати и предметы, на которых было изображено «непристойное» животное, вышли из употребления. Жители провинции Чжэцзян пошли еще дальше и в порядке местной инициативы прекратили использовать слово «утка», поскольку считали, что эти птицы размножаются гомосексуальным путем.