О брачной и внебрачной жизни

Девушка из семьи Ван и парень из семьи Ли.
Когда они выросли, стали мужем и женой.
Звучат трубы, бьют барабаны — они входят в брачные покои.
Через три дня она приходит поклониться свекрови и тестю.
Тесть говорит: «Вот хорошая невестка!»
Свекровь говорит: «Зловредная!»
Тесть говорит: «Живи хорошо».
Свекровь говорит: «Делает много дурного».
Девушка говорит: «Я, зловредная, не буду жить в вашем доме.
Дурного не сделаю в вашем доме.
Лучше дайте мне грамоту о разводе и прогоните меня»[55]

.

Но все обстояло так просто только в песнях. На самом деле разводы в старом Китае были очень редки, осуждались обществом, а разведенная женщина, как правило, не только не имела надежды на повторное замужество, но и в родной семье становилась изгоем.

С установлением в Китае республиканского правления стали меняться и старые брачные отношения. В 1931 году в стране было принято «Положение о браке», а чуть позже — «Закон о браке», которые провозглашали свободу заключения и расторжения брака. Но Китай в те годы сотрясала гражданская война, и всем было не до разводов, тем более что законы могли меняться вместе с победителями. На растянувшиеся почти на полвека гражданские войны наложилась долгая война с Японией и события Второй мировой войны. И только осенью 1949 года в истерзанной стране наступил мир. А уже весной 1950‐го новое правительство приняло Закон о браке, подтверждающий свободу разводов.

Теперь, чтобы развестись, никакие основания были не нужны, хватало взаимного согласия. Если же один из супругов хотел сохранить семью, районное правительство и суд пытались примирить спорящих. Но если противная сторона настаивала на разводе, суды практически не могли этому препятствовать. Право на развод было ограничено лишь во время беременности жены и в течение года после родов, а также почему-то в семьях военнослужащих, которые по странной бюрократической прихоти оказались приравнены к беременным женщинам. Все остальные могли разводиться почти без ограничений.

В стране начался настоящий разводный бум. В судах дела о разводах составляли до 80 процентов от рассматриваемых гражданских дел. А ведь в это число не входили разводы по взаимному согласию. Подавляющее большинство заявлений было подано женщинами.

Браки по любви в старом Китае были большой редкостью, как правило, молодых женили родители, и очень часто жених и невеста впервые видели друг друга только в день свадьбы. Но такая практика издревле существовала и в других странах, например в Индии (где она принята и по сей день). И тем не менее индийские жены в массе своей вовсе не стремятся к разводу. Но китайские женщины в семье находились под властью конфуцианских «ли», а Конфуций не слишком жаловал представительниц прекрасного пола.

Русский врач Владимир Корсаков, пять лет проживший в Китае в последние годы XIX века, писал: «Жена в семье играет роль низшего существа, она не имеет даже имени, которым ее называли, она только вещь для мужа. Спросить китайца о здоровье его жены — значит сделать величайшее невежество, обидеть его». И в середине XX века миллионы измученных семейной жизнью китаянок ринулись на свободу.

К концу XX века ситуация с разводами сравнительно стабилизировалась. В 2000 году на 8480 тысяч пар, вступивших в брак, пришлось 1210 тысяч разводов, это заметно ниже, чем в России, США или Европе.

В наши дни жениться в Китае значительно труднее, чем выйти замуж. И теперь любой китаец десять раз подумает, прежде чем расходиться с женой, — ведь найти новую будет не так-то просто. С другой стороны, женщинам развод перестал казаться крахом: они знают, что смогут снова выйти замуж. По-видимому, их точка зрения оказалась решающей: статистика разводов в Китае ползет вверх. В 2007 году в Поднебесной развелось около полутора миллионов супружеских пар — на 20 процентов больше, чем в предыдущем году, 16 из каждых десяти тысяч; в 2012‐м — почти три миллиона; в 2016‐м — 4,2 миллиона.

От гейш до бурусэра (Япония)

В старой Японии семейные отношения были, как и в Китае, подчинены конфуцианским нормам. А для того чтобы жены легче постигали заветы учителя Куна, в XVII веке японский моралист Кайбара Эккен написал специально для них трактат, озаглавленный «Величайшее поучение для женщины». Сейчас трудно судить, понравился ли этот трактат самим женщинам, но главам семей он, по-видимому, пришелся по вкусу, потому что с тех пор и по крайней мере до конца XIX века его изучение было обязательным для любой японской девушки.