О человеках. Рассказы

Снежана всей душой верила, что жила не в своей эпохе. У неё не было страниц в популярных социальных сетях, в которой плавали кумиры поколений, прочие представители селебрити и многочисленные предприимчивые втюхивальщики клонированных брендовых вещей, космических невесомых кроссовок, ультрабрендовых деревянных брошек и т.п. Девушка верила, что уникальна и неповторима, и никому не подражая, она не обезличивает себя. Не бежит вместе с толпой, которой изо всех углов скандируют: «Ты должен самореализоваться, у тебя должна быть мотивация, ты должен, ты бесконечно должен…»

Тем временем аргументы у Маши иссякли, и диалог со Снежаной временно сошёл на нет. Снежана увлечённо погрузилась в работу или искусно создавала видимость кипящего рабочего процесса. А Маше мешали сосредоточиться на работе едкие мысли, которые она с удовольствием желчно смаковала:

«Конечно, не из своей эпохи она, как же. Поэтому у неё и мужика нормального нет, да и вообще никакого нет и вряд ли появится. Живёт с мамой, скучно и на зарплату. Хотя не гнушается техническими плодами современной цивилизации. На работу на машине не российского производства ездит, обед греет в микроволновочке, советские фильмы смотрит на плазме и телефон у неё не кнопочный. Тоже мне, цаца!»

Типографское счастье

– Даже не представляю, что можно чувствовать, когда держишь в руках первый печатный сборник, в котором твой рассказ! – воскликнул мой знакомый.

Мне было что ответить. Мандражное волнение началось ещё когда из почтового ящика достал уведомление о вручении посылки, которую я трепетно ждал – мой первый печатный сборник. Альманах включал в себя произведения двухсот сорока семи авторов. Я незамедлительно отправился в почтовое отделение, которое находится в десяти минутах ходьбы от моего дома. По мере приближения на почту волнение только усиливалось, сердце учащённо билось в груди, интенсивно гоняя кровь туда-сюда. Краска подступила к лицу. Я ворвался в конец очереди и, честно отстояв своё, получил долгожданную посылку. Взял в руки. Прижимать к груди не стал, дело не только в неловкости демонстрации сентиментальности перед чужими людьми, а желание произвести это действо дома, в родных стенах, момент всё-таки сугубо личный, можно сказать, интимный. Но любопытство всё же одержало верх, не удержался. Присел за столик, где заполняют бланки. Уже далеко не лёгкий нервоз скользил по пальцам, а они в свою очередь энергично и стремительно спасали сборник от почтовой обёртки, в которую книга была заботливо упакована. Готово. Выдохнув, сжал в руках книгу, пристально разглядывая обложку. Затем лихорадочно начал листать многочисленные страницы, шелестя, оттягивал момент, когда открою на нужной странице и увижу свою фамилию и название рассказа. О, какой же запах источала новая книга! Тем временем посетители почты воспринимались как нечто единое, семенящее, слагающее людской фон. Пару человек из так называемого фона будто чувствовали, что я занимаюсь чем-то сверхъестественным и всячески заглядывали через плечо, проявляя интерес.

Далее я открыл книгу и в оглавлении нашёл свою фамилию. Необходимо было открыть сборник на восемьдесят четвёртой странице и прочитать до восемьдесят пятой. Сказать, что я испытывал счастье и эйфорию – это словно ничего не сказать. Возникло ощущение, что сердце перестало биться на несколько мгновений, а затем продолжило отчеканивать ритм с сумасшедшей скоростью. Нужно было взять себя в руки и успокоиться, иначе радостное событие могло закончиться сердечным приступом. Открыл на восемьдесят третьей странице, несколько секунд выдержал паузу, а потом перевернул лист, отделявший от моего рассказа. Я сидел и несколько раз перечитывал, словно не веря своим глазам. Время остановилось, поток счастливого восторга растекался по всему телу, тревога сменилась ликованием. В этот самый момент родились стихи:

Вневремённость

Я пишу и робко надеюсь,

Что не кану с трудами в лету,

И сквозь прорву лет —

В изменившемся мире

Назовёт кто-то имя поэта!

Успокоившись и, честно говоря, устав от перечтения, взял книгу и отправился домой прижимать к груди и делиться радостью с близкими, а праздничным настроением хотелось поделиться и со всем миром.