О человеке и мироздании

Ментальные свойства мозга – сознание и мышление – поймать, взвесить и измерить нельзя. Биологические процессы, результатом которых они являются, оставляют след в пространстве, и мы говорим об электрической и химической активности нейронов и отдельных областей мозга, об ауре своеобразного электромагнитного поля, окружающего его. У нас даже может появиться желание и возможность ассоциировать эти электрические токи и вызванные ими поля с нашей душой, тем более, что такое сравнение заманчиво, но оно и обманчиво: мы не можем поймать мысль в пространстве или в сплетении нейронов. Мы можем вызывать ее по своему желанию с помощью химических средств, вызвать состояние эйфории и галлюцинаций, но, вызвав ее, мы будем разговаривать исключительно с «я» индивида, так же как, вызвав галлюцинацию, это будет личностная галлюцинация. Сознание может раскрыться только самому себе и только в индивидуальном человеческом «я».

Так вот философия испокон веков относит сознание к идеальным свойствам материальных объектов и тем делит мир на две равно существующие стороны – материальную и идеальную. Для того стихийно сложившегося понимания действительности, которым пропитано естествознание, когда наши практические достижения материальны, идеальное – нечто вроде жупела или присказки, которая маячит вдалеке и не имеет отношения к космическим, биологическим и информационным технологиям, на которых естествознание в наши дни сосредоточено. Вся ограниченность и немощность наук заключается в том, что идеальное им не по зубам. И не отрицая его наличия, они, тем не менее, его используют, обходясь без его понимания. Вечный вопрос первичности материи или духа естествознание не тревожит.

Но он тревожит философию. Казалось бы, есть что-то унизительное в признании идеальности сознания, признании собственного бессилия. Может быть это действительно потустороннее свойство, хотя и выражающее материальные процессы. А может быть это проявление вето, наложенного природой, согласно которому самовосприятие, самоощущение себя каждым уровнем материи невозможно.

Как Солнце не ощущает себя сгустком плазмы, а лошадь не способна выбирать инстинкты, так мысль, наверное, не может распознать себя, и вынуждена говорить о своей возвышенности и познавать только то, что ниже ее на шкале развития.

Наш дух есть явление, действительная глубина которого не раскрыта, и в свете вечного развития вряд ли когда – нибудь будет раскрыта до конца. За те две тысячи лет, что мы стараемся себя понять, единственным нашим достижением явилось признание первопричины материи и вторичности духа для одной половины человечества, в то время как половина вторая осталась при прежнем противоположном мнении. Но каждая из них по своему и права и не права и вот почему.