О чем думала королева? (сборник)

Тебя – нет?

Нет.

Ты не боишься, что Тина исчезнет из твоей памяти, и ты не будешь понимать, любил ли ты ее или фантом, созданный собственным воображением… сном… а потом и вовсе забудешь, что она была, и как ты оказался на этой ветви, забудешь тоже… ты действительно не боишься этого?

Нет… Не знаю. То есть, конечно, со временем я наверняка забуду о том, как шел по улице Пестеля и увидел девушку… И имя Тина будет для меня ассоциироваться с кем-то… Если ты об этом спрашиваешь, то, наверно, понимаешь, что и те воспоминания, о которых я тебе рассказывал, тоже… Наверняка что-то уже ушло, что-то изменилось, что-то уже встроилось в новую реальность, что-то еще нет… Математически это можно просчитать, но связи и квантовые эффекты темного поля здесь так сложны, что при современной технике это не получится…

Все ты хочешь просчитать… Я тебе скажу: твое желание свести мир к математике, оно тоже – от страха. Ты боишься. И наши читатели боятся. Все боятся. Я тоже. Просыпаюсь утром и начинаю бояться: что было сном на самом-то деле? То, что мне только что приснилось, или то, что происходило со мной вчера вечером? Сон кажется таким реальным…

Я вообще не помню снов.

Значит, тебе проще. Многие помнят. Большинство. И многим кажется, что снится им та, старая, жизнь, которая во сне продолжается… и во сне они не могут обмениваться мыслями, вызывать предметы… я просто рассказываю тебе, что пишут в редакцию… знаешь, сколько писем мы получаем каждый день? Тысячи, и эти письма такие эмоциональные, что, когда вскрываешь менталку, сразу получаешь такой заряд… бывает, даже понимать трудно, люди же не все и даже не через одного умеют запаковывать в конверт свои мысли и вопросы, а не свои эмоции и желания. И тогда бросаешь, читать это невозможно… конечно, страх. Господи, ты же не можешь этого не знать!

Я знаю, Ира. Просто думал, что это не страх… хотя можно назвать и так. Чего бояться? Что прошлое вернется?

Нет. Что настоящее останется. Странный ты человек. То говоришь такое, чего не знает никто, а то начинаешь изрекать банальности…

Наверно, я тоже не до конца умею контролировать свои мысли.

Да. И потому ты… Оказывается, нобелевские лауреаты – такие же люди, как все. То есть, не такие, конечно, но не такие – совсем в ином смысле, чем мне казалось раньше…

По-моему, ты окончательно запуталась.

Наверно. Неважно. Но ты не ответил: не боишься забыть Тину?

Наверно… Да. Ты права. Я не хочу ее забывать. Послушай, Ира, давай не будем об этом думать. Не хочу. Пока память о Тине со мной… Не нужно бояться. Разве тебе не нравится думать с любимым человеком в унисон, когда твои мысли цепляют мысли твоего собеседника, и получается такая красивая вязь, как… у нас дома в детстве висел на стене ковер… я его еще помню, но уже не уверен, было это в той моей реальности или в этом моем сне о собственном детстве… неважно. Красивый персидский ковер, и узор на нем был таким сложным… как многие разговоры, как наш разговор сейчас, и не говори мне, что между нами произошло только то, что записал твой диктограф.

Между нами…

Ты же не боишься того, что все – сон, и на самом деле ты сейчас проснешься и окажешься в прежней реальности… такой обыкновенной… самой вероятной реальности среди всех? Ты же для себя уже давно решила, что этого произойти не может.