О чем говорят. По ту сторону экрана

Показать другу Маргариту лучше всего тут же, в модных интерьерах общепита. Так картинка будет и нагляднее, и объективнее. Один звонок, и вот спустя 15 минут (идти от дома Малахова недалеко) в зал входит Рита.

Ее глаза сияют. Она вообще вся светится, до такой степени ей нравится то, что она со вчерашнего дня видит в зеркале. При появлении девицы АБШ резко срывается с пит-стопа на круг.

– М-м-м… – многозначительно мычит он, привставая с дивана.

– Рита! – протягивает она ему руку. – Вы только прилетели?! Я читала про вас у Андрея. Ой, вы же тоже Андрей!

Она усаживается напротив, успевая по дороге посмотреться во все отражающие предметы. Поочередно заглядывает в глаза и тому, и другому Андрею и заявляет с обезоруживающей откровенностью:

– Это такое удивительное чувство, когда на тебя ТАК смотрят. Я сейчас, когда в метро ехала…

– Нет! Только не про метро! – показушно хватается за голову АБШ.

Рита непонимающе смотрит на Малахова.

– Не обращай внимания, – бросает он, – он немного ненормальный.

Ненормальный под столом больно пинает друга.

– Ну так что там, Риточка, в метро? – улыбаясь, интересуется он.

Маргарита знает, что сейчас проходят своего рода смотрины, и потому позволяет себе слегка пококетничать.

– Ох, – вздыхает она, – прямо все так смотрят, но главное – я сама себя чувствую по-другому! Я теперь так хорошо понимаю, когда Сережа говорил про плюшевый десант.

– Это что еще за десант такой? – любуется ее детской непосредственностью АБШ.

Лирико-романтический настрой друга Малахову совсем ни к чему, и он язвительно объясняет:

– Плюшевый десант, с точки зрения Сережи Зверева, это когда женщины одеты в полушубки из меха Чебурашки.

АБШ довольно смеется, официант приносит Ритин свежевыжатый сок. Она делает несколько глотков, поправляет изящным (маникюр обязывает) жестом прядь волос и произносит:

– Вообще-то, в советские времена плюшевым десантом называли деревенских женщин, которые носили своеобразные жакеты из плюша черного цвета. А потом это название перешло на всех иногородних, которые приезжали в Москву и сметали все с прилавков. Колбасные электрички и плюшевый десант. Мне мама рассказывала. Ее дважды так у вас в Москве обозвали….

АБШ в полном восторге, Малахов тоже. Рита немного растеряна и не понимает, что их так веселит.

– Нет, ты слышал? – спрашивает АБШ. – У НАС в Москве?

Дальше следует классическая рисовка: два товарища вспоминают былую службу в войсках того самого плюшевого десанта. «А ты помнишь?» – «А ты помнишь?» – один перебивает другого.

– А помнишь, как мы в очереди за духами стояли?

Это даже я помню. В Москве тогда не было ничего, кроме бесконечных очередей – за хлебом, крупой, консервами, солью и так далее, за всем, в том числе за парфюмом. В разоренном городе только что открылся магазин «Ив Роше». Голодные студенты Малахов и Бреннер по очереди прогуливали пары, чтобы отстоять трехчасовую очередь в этот магазин и получить сразу четыре флакона духов (по два в руки). Духи стоили 15 рублей, но за 20 их тут же перекупали на выходе из магазина. Неизвестно, какую наценку назначали затем сами перекупщики, но по пять рублей с одной 25-миллилитровой бутылочки наши голодные друзья-студенты скашивали. Для них это было целое состояние. А однажды, когда Малахов пришел сменить Бреннера, тот встретил его с горящими от восторга глазами:

– Ты не представляешь! Ирина Аллегрова (!) только что прошла вне очереди!

– А как масло разлили, помнишь?

Это я тоже помню. За подсолнечным маслом, выброшенным на пустой прилавок магазина «Диета», они стояли на морозе часа четыре. И вот вожделенная трехлитровая банка, больше в четыре руки, к сожалению, не давали, аккуратно закрыта пластмассовой крышкой и поставлена в авоську. Друзья стремительно движутся в общагу, предвкушая, как сейчас нажарят на этом маслице остатки картошки. Но, едва переступив порог общей кухни, АБШ поскальзывается и… Как они матерились, стараясь собрать хоть что-то столовой ложкой, досуха выжимали тряпку, но…

– А ты знаешь, что ее мама, – Малахов кивает в сторону Маргариты, – работает на заводе, который делает подсолнечное масло? Между прочим, на этом самом заводе…

Договорить не удается, так как АБШ начинает повизгивать от восторга. На них уже оборачиваются люди, сидящие за соседними столиками.

– Все! – давится он. – Аннушка уже пролила масло!!! И и-и-и, не могу! Слушайте, а я знаю, как называется передача, которую вы будете вести!

– Этого не знает никто, даже продюсеры, – возражает Андрей, – потому что названия этому еще нет.

– Есть! – ликует АБШ. – Есть! «Мастер и Маргарита». И не спорьте, потому что Аннушка уже пролила масло, ой, не могу!

* * *

Пятница, вечер, жара спала, москвичи разъехались по дачам. Наша троица на Патриарших прудах. Куда еще мог потащить всех АБШ после снизошедшего на него откровения в виде названия передачи?! Впрочем, это прекрасный завершающий аккорд долгого дня и рабочей недели.

По каким-то особым, известным только АБШ и писателю Булгакову приметам для отдыха выбрана ТА САМАЯ скамейка.

– Ты сейчас куда? – спрашивает АБШ.

– В общагу, куда еще? – пожимает плечами Рита.