О чем говорят. По ту сторону экрана

– Тина Канделаки

Шота Руставели фрагменты поэмы «Витязь в тигровой шкуре» («Тот, кто силою своею основал чертог вселенной, / Ради нас украсил землю красотою несравненной»)

– Андрей Малахов

Владимир Маяковский «Послушайте!» («Ведь, если звезды зажигают / значит – это кому-нибудь нужно?»

А также:

DJ Грув, фуршет, розыгрыш призов

И чуть ниже, петитом: в числе почетных гостей Юлия Евгеньевна Бродская…

Разумеется, ради такого события в Москву прямо из Венеции прилетает мама Маргариты.

* * *

«На закате солнца высоко над городом на каменной террасе одного из самых красивых зданий Москвы находились двое: Воланд и Азазелло. Снизу их никто не мог видеть, но им самим город был виден почти весь…»

На крыше этого дома решили когда-то силы света и тьмы судьбу Мастера и Маргариты, именно поэтому из всех вариантов места для проведения «вечера музыки и поэзии» мне показался интересен именно этот дом – символ интеллектуальной жизни России, архитектурная жемчужина Москвы. Его изображение украшает почтовые марки, открытки, календари, обертки конфет, обложки блокнотов, крышки шкатулок, проспекты, буклеты…

Пашков дом, он же Румянцевский музей, он же Старое здание Ленинской библиотеки. Какое счастье для русской культуры, что два года назад дому Christie’s приспичило именно здесь показать коллекцию живописи, предназначенную для продажи на осенних торгах (300 миллионов долларов)! Думаю, другого способа завершить более чем 20-летнюю реконструкцию Дома Пашкова просто не было. Правило «ремонт нельзя закончить, его можно только прекратить» распространяется и на реставрацию памятников архитектуры.

Правда, из-за этого вышла небольшая накладка. С того самого аукциона сюда, в этот волшебный замок, стремятся попасть не только читатели, но и московский бомонд. Закрытые вечеринки в Доме Пашкова давно стали bon ton, веселиться с шампанским, зная, что рядом хранятся бесценные рукописи, то еще блаженство!

По-моему, просто идеальное место для проведения нашего «вечера музыки и поэзии». Итак, маэстро – музыку! Добро пожаловать! Вы – в гостях у Маргариты Бродской!

* * *

Угол Моховой и Знаменки, белокаменный особняк, который в старину москвичи называли «волшебным замком на холме». Некогда перед его фасадом били водометные фонтаны, а в английском саду гуляли китайские гуси, журавли и павлины, был и пруд с лебедями. Разумеется, потом ограду снесли, сад вырубили, а судьба птиц осталась неизвестной, потом построили метро, и здание тут же осело, и еще лет двадцать здесь была обычная свалка. Но не будем о грустном, все обошлось, и хоть павлины сюда не вернулись, зато паркет, чугунные лестницы и хрустальные люстры сохранились, и все это великолепие мирно уживается со сверхновыми инженерными коммуникациями, системами кондиционирования и оптико-волоконными линиями Интернета в читальном зале.

Звуки арфы раздаются под сводами Дома Пашкова. В последнюю секунду произошла замена в команде «Спартака» и вместо диджея Грува гостей встречала арфистка. На ее приглашении настоял лично я. Во-первых, всегда интересно продолжить традицию (когда-то в саду Дома играли собственные крепостные музыканты), а во-вторых, хотел лично посмотреть на укротительницу этого музыкального инструмента. Я где-то слышал, что 90 процентов арфисток заканчивают свою карьеру в психиатрических клиниках. Некоторые считают, что потусторонние звуки этого удивительного инструмента серьезно влияют на кору головного мозга. Интересно. Правда, Малахов считает, что, согласно Жванецкому, все предопределено еще на уровне консерватории, в том смысле, что в арфистки подаются девушки определенного склада, изначально готовые к общению с потусторонними звуками.

Кстати, наша девушка оказалась прожженной теткой. Могу себе представить, чего она только не повидала за свои 2 тысячи рублей в час, если первое, что она сказала, осмотрев место для выступления, было:

– Надо же, сегодня я буду видеть зрителей! Последний раз за такие деньги (3 тысячи рублей в час!) я выступала перед занавесом.

Выяснилось, что этим последним разом было выступление перед генералитетом ФСБ.

Гостей встречала лично Маргарита, одетая по случаю несколько консервативно, и мама, Юлия Евгеньевна, торжественно восседающая в старинном золоченом кресле. Царственно кивая, последняя тайная любовь великого поэта приветствовала гостей своей дочери, время от времени прикладывая к глазам белейший платочек.

Но, чу! Замолкли арфы звуки, и Коля Басков своды огласил волшебным пением, о боги!!!

Заслышав российского Соловья, Юлия Евгеньевна не удержалась и поднялась из кресла. Величественно (вся с ног до головы в настоящей Шанели) подошла к певцу и нежно, по-матерински поцеловала его в щеку, после чего со слезами благодарности и восторга обратилась к присутствующим с легким акцентом неизвестного происхождения:

– Дамы и господа. Разрешите мне открыть вечер… Вечер памяти моего… Иосиф… был бы с нами… нет, не могу… простите.

В этом месте она заплакала и махнула дочке платком:

– Извини, доченька…

* * *