О чем говорят животные

Свою песню зяблик обычно исполняет две с половиной секунды. Состоит она из трёх строф и заканчивается «росчерком». Репертуар зяблика не слишком обширен, но и не очень мал: у него может быть шесть вариантов песни, которые отличаются один от другого деталями. Коренным образом меняется все, когда из гнезда берут двух- или трехдневного птенца и изолируют его. Выросшая в таких условиях птица поет песню совсем простую. Продолжительность ее и звуки, из которых она состоит, приблизительно как и у обычной, однако песня не разделена на строфы и ни о каком «росчерке» не может быть и речи. Положение немного улучшается, если выращивать несколько птенцов вместе. Их весенние песни получаются более разработанными: появляется деление на строфы, но звуки будут по-прежнему несколько отличаться от нормальных.

Коноплянки оказываются в еще худшем положении. Если они не станут учиться, запас «слов» у них будет небольшой. Они смогут петь только очень простенькие песенки, отличающиеся от нормальных по длительности, структуре и сходные с ними лишь по тональности (сохранится флейтовое звучание некоторых нот) да по элементам, имеющим врожденную природу.

В отличие от зябликов и коноплянок скворцы, сорокопуты-жуланы, лишенные общения с себе подобными, вовсе не могут исполнять положенную их виду песню. Став совершенно взрослыми, они продолжают издавать звуки, характерные для птенцов, вылетевших из гнезда и начинающих пробовать свой голос. Что способность птиц к пению не является даром природы, знал еще Аристотель. В его же трудах есть ссылки на то, что после удаления птенцов от родителей они могут научиться петь иначе. Действительно, молодым птенцам уроки пения дают отцы или самцы, принадлежащие к этому виду и живущие на соседних участках. Те же зяблики, но пойманные осенью, хотя потом и не имеют контакта со взрослыми, поют более или менее нормально. Песня их делится и на три строфы и заканчивается «росчерком».

Слыша с раннего детства песни родителей, птицы усваивают, как должны петь сами, причем для некоторых видов не имеет никакого значения, кто поет: собственный отец или отчим. Если птенцов будут воспитывать птицы другого вида, они выучат их песни. Щеглы, у которых отчимами были чижи, копируют их песню, а полевые жаворонки точно имитируют напев больших синиц. Но окажутся по соседству поющие самцы их вида, и вся «работа» отчимов пойдет прахом. Снегири тоже распевают, как их отчимы. Однако у этих птиц есть две особенности. Во-первых, в отличие от многих своих собратьев, когда они «берут уроки» у собственного родителя, они должны не только слышать, но и обязательно видеть его, общаться с ним. Во время учебы сыновья принимают определенные позы. Вторая особенность: если птенца воспитывает отчим, а рядом живет взрослый снегирь, тогда к песням последнего он останется безучастным, а выучит песню отчима, т. е. птицы, принадлежащей не к его виду.

Само собой разумеется, в нормальных условиях птенцы вырастают под присмотром своих собственных родителей, и соловьенок выучивает песню соловья, а дрозденок — дрозда. Но какой в итоге получится она, зависит еще и от песен, раздающихся рядом.

Певчие птицы не относятся безразлично к звукам, доносящимся до них из окружающей среды. Уже много лет назад было подмечено, что полнота и звучность соловьиного пения зависит от полноты хора птичьих голосов, раздающихся в той местности, где гнездится соловей. Зеленые пересмешки, садо вые и болотные камышевки тоже включают в свои песни звуки птиц, которые им доводится часто слышать. Зеленые пересмешки, живущие в Воронежской области, естественно, имитируют пение птиц лесостепной зоны, а те, что обосновались в Ленинградской области, заимствуют звуки северных птиц. Скворцы, гнездящиеся в деревнях, могут пополнить свой репертуар кудахтаньем кур, криком селезня, скрипом калитки. Их соплеменники, которым больше нравится жить в лесу, имитируют голоса зарянок, иволг, пеночек или каких-либо других лесных птиц. Но не всегда, конечно, заимствование, а следовательно, и влияние окружающей среды бывает столь явным. Часто птицы, сохраняя свойственный данному виду напев, лишь приближают свои звуки к тем, которые они все время слышат рядом. Но и этого вполне достаточно, чтобы мог образоваться местный «говор», чтобы курские соловьи пели иначе, чем киевские.