О чем говорил мальчик

- Молчишь и молчишь! Признавайся, испугалась давеча, когда предложил тебе в партизаны?

Она потупилась.

- Чудачина, чего стыдиться! Видишь, какая у нас жизнь? Не всякому по нутру.

Она молчала.

Но что-то было непонятное в ее молчании, что тревожило, и он хотел услышать от нее признание.

- Ну говори же, испугалась?

- Испугалась,- наконец еле слышно прошептала она.

- Вот видишь! - даже обрадовался Рябов.- Значит, я правильно хотел тебя домой отослать!

Она с удивлением посмотрела на него, собираясь что-то сказать, но тут же закусила губу.

- Да ну тебя! Клещами из тебя тащить! - рассердился Рябов.

- Я и сейчас… все время боюсь…- пересиливая себя, проговорила она и отвернулась.

Он с любопытством, словно впервые, посмотрел па нее, и простая, до смешного очевидная мысль обожгла его. Она спасала его! Она с самого начала спасала его! Потому вернулась тогда от большака, завидев немцев. Потому не отставала от него ни на шаг, не ушла в деревню, пока он отстреливался и потом лежал раненый и беспомощный в нескольких Шагах от врага. Все это время изо всех своих силенок она спасала его! Он смотрел на эту маленькую фигурку, и горячая волна нежности поднималась в его груди. Ему захотелось погладить своей тяжелой, грубой ладонью русую головку и сказать ей что-то очень душевное, очень доброе. Но он не умел. Он сказал только:

- Пойдем, Катенька!

И они опять пошли рядом, медленно обходя пни и овражки.

До просеки, по которой можно было пройти к партизанскому лагерю, оставалось всего километра два. И все же ему пришлось опуститься на землю. Он сидел, прислонившись к дереву, в полузабытьи. Катя встала перед ним на колени, чтобы подбинтовать голову и плечо. Но кровь все сочилась, проступая каплями из-под витков марли. Сквозь пелену розового тумана видел Рябов ловкие пальцы Кати, прикушенную губу и упрямый блеск ее глаз.

- Катя… Катенька!..- еле бормотал он чужими, будто пьяными губами.- Оставь здесь… Дойди до лагеря… братков позови… А я полежу…

Но она схватила его за пояс, изо всех сил тянула кверху и быстро шептала:

- Нельзя, нельзя! Встаньте! Ну, пожалуйста! Милый! Голубчик! Ведь страшно здесь!.. Надо идти!

Она обхватила его и повела, напрягая все силы, чтобы удержать. Он шатался, мотая головой, и глухо, не переставая, стонал…

Солнце поднялось высоко и вскоре стало жечь. С легким треском лопалась на лице паутина. Завилась над полянками мошкара. С сосновых ветвей закапала смола, и потянуло гарью.

Рябов упал возле самой просеки, подмяв под себя правую, раненую руку. С трудом Катя перевернула его на спину. Он был без сознания. Но губы его шевелились, и глубокая морщина змеилась между бровями - он очень страдал.

Катя попыталась тащить его дальше по просеке на своем жакете. Просека была глухой, заросшей, заваленной валежником. Голова его моталась из стороны в сторону, при каждом толчке он стонал и скрипел зубами. Он был очень тяжел, край жакета поминутно вырывался из рук, и скоро ее пальцы бессильно разжались. Она уселась рядом с ним среди колючих кустов шиповника и заплакала. От усталости и от страха.

Потом вытерла слезы и стала мастерить над ним навес из ветвей для тени. Он задремал.

Катя решила пройти дальше по просеке, ведь он говорил - партизаны где-то здесь недалеко. Может, ничего пока не случится, просека нехоженая…

И вдруг совершенно явственно услышала неподалеку голоса. Осторожно раздвинула ветви кустарника. Из леса на просеку вышли три вооруженных человека. У двух на руках белели полицейские повязки. Они постояли, совещаясь. Один из них поднял оброненный ею бинт, показал остальным. Те сразу всполошились, стали тревожно озираться по сторонам, сняли с плеч карабины. Они двинулись по просеке прямо на куст, за которым лежал Рябов. Катя в ужасе замерла. Они подходили все ближе…

Оттого что кто-то тормошил его, Рябов открыл глаза. Как во сне, видел он бледное Катино лицо, сведенные брови. Она срывала с его пояса гранату. Заметив, что он открыл глаза, что-то быстро сказала ему. Но он не услышал, чуть улыбнулся ей. Потом увидел, как беспомощно, неумело вертит она в руках гранату, как с мольбой смотрит на него, о чем-то спрашивает. Смешная девчушка, что понимает она в таких грозных вещах, как граната… Вот она расправляет на гранате усики, снимает кольцо… Сейчас граната взорвется у нее в руках!

- Бросай! - кричит он одними губами.

Граната взорвалась в воздухе, и осколки просвистели над ними.

Полицейские побежали назад. Остановились за деревьями. Потом быстро ушли в лес. Катя видела, как они скрылись в глубине. Она бросилась к Рябову, попыталась его поднять. Приказывала, просила, гладила его по лицу - он не слышал. Тогда, встав на колени, она положила себе на плечо его левую руку и, собрав все силы, перевалила его себе на сипну. Но подняться с этой тяжестью не смогла. И она поползла на локтях и коленях, сдирая в кровь кожу, задыхаясь, переваливаясь через коряги, трухлявые пни. Она падала лицом в сырую землю, в болото, в крапиву и снова поднималась и ползла, глотая пот, слезы, грязь, струящиеся по лицу, ползла, ползла…

На взрыв гранаты по просеке бежали партизаны.