О чем говорит тишина

В западной культуре по-прежнему широко распространено отрицание смерти. Даже старики стараются не говорить и не думать о ней. А тела умерших скрыты. Культура, которая отрицает смерть, неизбежно становится мелкой и поверхностной, озабоченной только внешним видом вещей. Когда отрицают смерть, жизнь теряет свою глубину. Из нашей жизни исчезает возможность познать, кто мы за пределами имени и формы, познать измерение трансцендентности, потому что смерть является каналом в это измерение.

~

Люди имеют склонность при завершении чего-либо чувствовать себя неуютно, потому что всякое завершение — это маленькая смерть. Вот почему во многих языках слово «пока» означает «еще увидимся».

Когда что-нибудь подходит к концу — дружеская встреча, отпуск, или дети просто выходят из дому — ты переживаешь маленькую смерть. «Форма», появившаяся в твоем сознании как это ощущение, растворяется. Зачастую это оставляет у людей чувство опустошенности, которое они ни за что не хотят ни переживать, ни поворачиваться к нему лицом.

Если ты способен научиться принимать и даже приветствовать завершения в своей жизни, то можешь обнаружить, что чувство опустошенности, которое сперва воспринималось как неуютное, превращается в некое ощущение внутренней пространственности, где царит глубокий покой.

Учась умирать ежедневно, ты открываешь себя Жизни.

~

Большинство людей чувствуют, что их личность, их чувство себя — это что-то настолько дорогое и любимое, что они ни в коем случае не хотят их потерять. Именно поэтому они так боятся смерти.

Кажется совершенно невообразимым и чрезвычайно пугающим, что «я» может перестать существовать. Но ты путаешь это драгоценное «Я» со своим именем, телом, формой и связанной с ним историей. Это «я» не больше, чем временная формация в поле сознания.

Пока эта форма отождествления будет представлять собой всё, что ты знаешь, ты не будешь осознавать, что этой драгоценностью является твоё собственноё существование, твое глубочайшее чувство Я Есть, которое и есть само сознание. Это то самое — вечное, что есть в тебе, — и это единственное, что ты никогда не сможешь потерять.

~

Какая бы великая потеря тебя ни постигла — как утрата имущества, твоего дома, любимого человека; или потеря репутации, работы, или физических способностей, — что-то внутри тебя умирает. Ты чувствуешь, что твое ощущение того, кто ты есть, уменьшается. Может иметь место некоторая дезориентация. «Без этого… кто я такой?»

Когда некая форма, с которой ты бессознательно отождествился как с частью самого себя, покидает тебя или исчезает, это может быть чрезвычайно болезненно. Это оставляет, так сказать, прореху в структуре твоего существования.

Когда такое случается, не отрицай и не игнорируй боль или досаду, которые при этом ощущаешь. Прими то, что они есть. Остерегайся тенденции ума нагромождать вокруг этой потери свои истории и оправдания, в которых тебе отведена роль жертвы. Страх, гнев, чувство обиды и негодования или жалость к самому себе — это эмоции, которые приходят вместе с данной ролью. Затем стань осознающим то, что скрывается за этими эмоциями, так же как и за выдуманной историей: это — прореха, это — пустое пространство. Можешь ли ты повернуться к нему лицом и принять это странное чувство пустоты? Если да, то можешь обнаружить, что это место уже больше не страшное. Ты здорово удивишься, обнаружив, что из него исходит покой.

Когда бы ни приходила смерть, когда бы форма жизни ни исчезала, Бог, бесформенный и непроявленный, всегда сияет через открытое место, оставленное этой исчезающей формой. Именно поэтому самой священной и сокровенной стороной жизни является смерть. Именно поэтому мир и покой Бога может придти к тебе через созерцание и принятие смерти.

~

Как же скоротечно каждое человеческое ощущение, как мимолетна наша жизнь. Разве есть что-нибудь такое, что не рождалось бы и не умирало, нечто вечное?

Поразмысли вот над чем: если бы был только один цвет, скажем синий, и весь мир, и всё, что в нем есть, было бы синим, тогда бы не было никакого синего. Тогда понадобилось бы что-то не синее, чтобы понять, что всё остальное синее; в противном случае оно бы никак не «выделялось», его бы просто не было.

Точно так же, обойдемся ли мы без чего-нибудь не мимолетного и не непостоянного, чтобы признать мимолетность всех вещей? Другими совами: если бы всё, включая тебя, было непостоянным, разве ты мог бы об этом знать? Разве тот факт, что ты осознаешь и можешь быть свидетелем скоротечности всех природных форм, включая свою собственную, не значит, что в тебе есть нечто такое, что не подвержено тлению?