О чем я говорю, когда говорю о беге

Впрочем, прежде чем выбежать из Афин, я успел поплутать по каким-то узким улочкам, и к тому времени, как мы добрались до Марафона, одометр в сопровождавшем меня фургоне насчитал сорок два километра. Так что, думаю, все-таки я пробежал тогда настоящую марафонскую дистанцию. Хотя, конечно, сейчас это уже совсем неважно.

Бежал я летом. Те, кто бывал в Греции, знают, что в середине лета жара там стоит невыносимая. Местные жители предпочитают без особой надобности не выходить из дома. Днем они по возможности ничего не делают – экономят силы, дремлют в прохладной тени – и выбираются на улицу только после заката. Так что практически все люди, которых летом в светлое время суток вы встретите на улице, – это туристы. Даже греческие собаки и те лежат в теньке неподвижно, как изваяния. Надо довольно долго и пристально вглядываться, чтобы понять, живые они или дохлые. Вот так обстоят дела у них в Греции. И бежать по такой жаре сорок два километра – это, согласитесь, в некотором роде граничит с помешательством.

Когда я рассказывал знакомым грекам о своем намерении бежать в одиночку из Афин в Марафон, они хором заявляли, что это безумие – нормальному, мол, человеку такое в голову не придет. Но я не особо волновался, поскольку до того, как приехал в Грецию, даже и не подозревал, что у них там творится летом. Мне нужно было пробежать сорок два километра, что, прямо скажем, не мало. И как я полагал, кроме расстояния, других причин для волнений нет. Я даже и не задумывался о таких вещах, как температура воздуха. Однако, оказавшись в Афинах, на этой испепеляющей жаре, я как-то засомневался. «Греки правы, – думал я. – Надо быть полным психом, чтобы решиться на такое». Но сделанного не воротишь, я уже выпендрился: пообещал пробежать оригинальную трассу и написать об этом статью. Более того, я уже прилетел в Грецию, и теперь мне предстояло ответить за свои слова. Пути назад не было. Я отчаянно соображал, как бы избежать обезвоживания и теплового удара, и наконец решил, что правильней всего будет покинуть Афины утром, затемно, и прибыть в Марафон прежде, чем солнце достигнет зенита. Потому что чем позже я стартую, тем жарче будет бежать. В итоге получилось совсем как в рассказе «Беги, Мелос!»[4]: я в буквальном смысле соревновался с самим солнцем.

Фотограф из журнала, Масао Кагэяма, должен был ехать в сопровождающем фургоне и по ходу дела снимать все мероприятие. Забег был неофициальный, на столики с водой рассчитывать не приходилось. Договорились, что я буду периодически останавливаться и подходить к фургону напиться. Греческое лето – штука жестокая. Я понимал, что нужно быть очень бдительным: с перегревом и обезвоживанием шутки плохи.

– Мураками-сан, – сказал фотограф, с интересом наблюдая за тем, как я готовлюсь к забегу, – вы ведь не собираетесь бежать всю трассу до конца?

– Разумеется, собираюсь. Я же за этим сюда и приехал.

– Вы серьезно? Если вы пробежите пару сотен метров – этого нам вполне хватит. Сделаем несколько кадров – и все, до финиша бежать необязательно. Все так делают. Хм, я смотрю, вы и впрямь решительно настроены.

Иногда я вдруг перестаю понимать, как устроен этот мир и как в нем все работает.

Полшестого утра я стартовал со стадиона, на котором потом проходили Олимпийские игры 2004 года, и взял курс на Марафон. В Афинах только одна главная автострада. Когда бежишь, начинаешь понимать, чем греческие дороги отличаются от других: вместо гравия здесь подмешивают в асфальт мраморную крошку, поэтому дорога блестит на солнце, да еще и скользит к тому же. Особенно осторожным нужно быть во время дождя. А когда сухо, кроссовки очень специфически поскрипывают. И даже через подошву ощущаешь, насколько гладкая у дороги поверхность. Ниже приведен сокращенный вариант статьи, которую я тогда написал для журнала.

Светает. Афинские дороги совершенно не предназначены для бега. От стадиона до выезда из города – около пяти километров, но на этом пути ужасающее количество светофоров, из-за этого приходится бежать рывками. Припаркованные в неположенном месте машины, стройплощадки – тротуар то и дело оказывается заблокирован, и мне приходится спускаться на проезжую часть. По утрам машины здесь так гоняют, что стоит ступить на дорогу – и ты уже в смертельной опасности.

Как раз когда я выбежал на Марафонский проспект, взошло солнце и тут же отключили все фонари. Еще немного – и солнце безраздельно завладеет этим городом.

На автобусных остановках потихоньку появляются люди. У греков после обеда принято отдыхать, поэтому рабочий день начинается довольно рано. Местные жители с любопытством меня разглядывают. Думаю, что бегущий по утренним афинским улицам азиат – зрелище не очень-то распространенное. Да и вообще, в Афинах не так уж много любителей бега трусцой.

Первые двенадцать километров – все время в гору. Жарко, ветра нет. На седьмом километре снимаю футболку. Я привык бегать голым по пояс, поэтому, избавившись от футболки, чувствую себя гораздо лучше (зато потом долго буду мучиться от солнечных ожогов).